Атолл - [4]

Мато приподнял сплетенный из пальмовых ветвей полог, который опускали на ночь, и вышел. Достигшая своей второй четверти луна благоприятствовала Мато: она озаряла нежным светом эту часть лагуны. Мато посмотрел на звезды. В его распоряжении оставалось еще два часа до наступления дня. До рассвета он бы мог поспеть на место, где наверняка сумеет наполнить пирогу татихи, параи и ихии[7].

При слабом свете сумерек рыбы менее пугливы, и тогда их легче брать, чем днем, когда яркие солнечные лучи пронизывают воду. Например, татихи, уплывающую днем при приближении человека, после захода солнца можно спокойно лучить острогой. Какая вкусная рыба татихи, лучше ее нет! Мато знал место, где целые косяки вьются вокруг коралловых гряд. Но на этот раз речь шла не об обычной охоте. Нужно было привезти лучший улов в своей жизни. Мато положил длинную острогу и другую, поменьше, приготовленные еще вчера, на дно лодки и поволок ее к фосфоресцирующей воде. Стараясь не наступить на маленькие раковины, выброшенные на песок после сортировки, он спустил лодку на воду, вскочил в нее и несколькими сильными ударами весла отогнал от берега.

Убедившись, что он достиг лучшего места, Мато завел пирогу в проход между двумя выступающими из воды коралловыми грядами и бросил якорь — камень из звездчатого коралла на пеньковой веревке. Луна постепенно бледнела, скоро на небе займется день. Он промыл и приладил очки, взял большую острогу и погрузился в воду. В темной глубине взгляд охотника скользнул по коралловой стенке, неожиданно обрывавшейся в нескольких метрах от него. Приближался смутно различимый косяк та-тихи, но Мато уже заметил внизу, в гроте, голову большой горбатой рыбы — мары. Неужели она еще спит? Он медленно опустился и, оказавшись на одном уровне с гигантской рыбой, быстро выбросил руку. Мара рванулась вперед, но тут же, обессилев, упала на коралл. Мато хорошо прицелился: острога попала в голову немного ниже горба, удар был смертельным. Чтобы освободить тело рыбы, Мато отломил несколько ветвей древовидного коралла и, запустив пальцы в жабры, поднял рыбу. Мара наверняка весила больше пятидесяти килограммов! Подталкивая рыбу ногой, Мато с трудом вытащил ее и перекинул в пирогу. Лучшие ныряльщики за всю свою жизнь ловили всего нескольких мар, настолько редко встречается эта большая рыба, самая осторожная и недоверчивая из всех обитателей лагуны. А он, Мато, добыл ее за меньшее время, чем нужно для того, чтобы опорожнить перламутровую раковину.

Это доказывало, что рыбная ловля Мато, ловля для празднества в честь рождения его первенца, была благословенной! Мато испытал новый прилив чувств к сыну: вот так Матаоа! Даже сам бог был доволен его появлением на свет. Удачная ловля означала, что небо покровительствовало и ему, счастливому отцу и великому ныряльщику! Поистине счастливое предзнаменование!

Мато набрал воздуху в легкие и нырнул. Тактика охоты на татихи заключалась в том, чтобы повиснуть на глубине, держась левой рукой за неровности коралла, с острогой наготове в согнутой правой руке. В косяке, приближавшемся к нему, было несколько сот рыб. Они не свернули при виде Мато и продолжали подниматься, приняв его за коралл или за рыбу. Мато без труда поражал острогой по две-три рыбы при каждом погружении. Но вот настал день, вода стала совершенно светлой и поведение татихи изменилось. Мато, однако, предвидел это. Он насадил рыбу на наконечник меньшей остроги и вставил ее в углубление коралла таким образом, чтобы она держалась горизонтально, острием к проточной воде. Удалявшийся косяк вернулся к мертвой рыбе. Татихи яростно бросились к Мато, как бы желая отомстить за смерть своих товарищей, и Мато тотчас же проткнул нескольких острогой. Теперь охотиться стало труднее, и он отправился на другое место.

Там было больше простора, и Мато увидел множество рыб различных пород: он выбрал параи. На рыб средней величины он не обращал внимания и атаковал только крупных, голубых, как утреннее небо. Они бились на остроге, Мато приходилось остерегаться ударов хвоста с острыми шипами.

Потом Мато бил только ярко-красную ихии с большими неподвижными глазами, наиболее изысканную по вкусу. Ихии другого вида, менее пучеглазая и не такая нарядная, не привлекала Мато, хотя, покинув свою яму, проплыла совсем рядом с ним: ее сухое мясо не годилось для тамаараа по столь торжественному случаю. Косяки ярко-красной ихии заметно поредели, а оставшиеся в живых рыбы стали очень осторожны и прятались при малейшем движении Мато. Не пора ли прекратить охоту? Он выполнил свое обещание Ли Мину и вез на празднество самых ценных рыб, за исключением оири, которая появлялась в лагуне лишь в начале теплого сезона.

Солнце стояло уже высоко. Поднялся легкий ветерок, дувший к берегу. Работая веслом, Мато говорил себе: причалю к берегу, и пусть другие восторгаются содержимым пироги. Я лишь пошлю одного из парней к вождю Арутаки, Фареуа, продолжающему управлять всеми делами основной деревни; пусть попросит от моего имени и от имени моего отца Моссиу возглавлять тамаараа. Мато вчера обещал вернуться с пирогой, до краев нагруженной рыбой, — что ж, его лодка полна добычи. Мато как сказал, так и сделал! Теперь пусть говорят другие, а не он. Что же касается мары, то это другое дело, и, когда наступит благоприятный момент, он о ней расскажет.