Атлантида, унесенная временем - [3]

Она обожала его маленькую дочурку Ладу, которой о время поступления Ольги на службу во флот в восемьдесят восьмом году было всего семь лет. В общем, брат был занят на подлодке дни и ночи, а его супруга с удовольствием доверяла еще со школьных лет малышку Ольге. Раньше этого делать не получалось, так как до флота Ольга была вдалеке, в Судаке, где она училась в школе, и жили ее родители-пенсионеры.

И случилось так, что Ольга во многом повторила в себе черты характера отца и брата. Причем не только открытость в общении, но и решительность. Все это ей пригодилось во время службы в дельфинарии. Там тренировали этих смышленых морских красавцев для военных целей. Она была абсолютно уверена, что дельфины чутко понимали ее настроение и всегда старались выделить ее среди остальных. Видимо, думала Ольга, они сердцем воспринимали ее чувства и доброе внимание к ним.

Дельфинарий дал ей многое: Ольга стала отменной пловчихой, чемпионом своей войсковой части, а затем и города.

Столь полная радужных надежд жизнь Ольги, ее брата и родителей расстроилась в одно мгновение. Беловежское предательство Бориса Непредсказуемого и его подручных «коммунистических» лидеров Украины и Белоруссии в одночасье развалило великое российское государство в лице Советской России на «удельные княжества» из числа бывших союзных республик.

На Украине русские оказались иностранцами на своей собственной родине. Снова из-за недомыслия Бориса Непредсказуемого, Крым не стал частью России, его даже не попытались оставить в русской земле. А русские были отнесены к людям «второго сорта».

Россия и Украина начали делить Краснознаменный Черноморский флот – величайшую гордость мощи государства российского еще со времен Екатерины Великой, Потемкина, плеяды адмиралов, в числе которых первым «черноморцем» достойно признан и по сей день Федор Ушаков…

Переговоры русских и украинских военных по разделу флота предусматривали пропорциональное деление. Причем одну подлодку русская сторона в список не занесла. Это была засекреченная экспериментальная подлодка особого назначения.

Естественно, украинская сторона понимала, почему эту подлодку русские хотят оставить у себя. Последнее время подлодка «маневрировала»: ее видели в бухтах Севастополя, но чаще всего – на рейде Феодосии и у Судака, точнее, вблизи Нового Света, в одной из трех заповедных бухт – Синей, Зеленой или Голубой.

Характерными особенностями этой дизельной среднего тоннажа подлодки была ее специфическая конструкция и необычное назначение. Она имела открывающуюся носовую часть по всему диаметру корпуса для запуска всего одной ракеты, зато баллистической. Фактически подлодка представляла собой стартовую «шахту» с подвижным прицепом в виде подводной лодки.

И тогда у украинских адмиралов, вчера еще ходивших под присягой и флагом советских военно-морских сил, вызрел замысел: русскую подлодку тайно захватить. Причем расчет строился на том факте, что русская сторона не сможет поднять шум – ведь такая подлодка в списках раздела флота просто не значится.

Особый отдел безпеки – украинской госбезопасности – работал над планом похищения подлодки, ключевой фигурой которого должен был стать флотский аквалангист из числа фрогменов – подводных диверсантов. Это был выходец из Карпат, ярый националист.

* * *

В силу обстоятельств, о которых будет сказано дальше, я проживал в Судаке. И находился в «свободном плавании», не отягощенный никакой официальной должностью отставника госбезопасности. Последнее мое место работы было связано с многолетней подготовкой кадров разведки в ближнем Подмосковье.

И вот неожиданно в доме моего умершего друга появился мой бывший слушатель, а ныне сотрудник разведгруппы особого отдела украинского флота. Трагедия развала Советского Союза и ярый национализм на Украине глубоко потрясли его душу. Он понимал, что «украинский флот» не может существовать в реальности в отрыве от российского.

Он был убежден, что образец новой подлодки не должен попасть в руки Запада, в объятия которого стремились вооруженные силы Украины, надеясь быть принятыми в НАТО. Бывший слушатель пришел ко мне за советом и помощью по срыву планов похищения подлодки у русской стороны.

Вот так случилось, что «свободное плавание» привело меня снова к делам разведки, ибо информация «по делу о подлодке» немедленно была доведена до Москвы. В столице, после разгона госбезопасности, разведка была преобразована в самостоятельное федеральное ведомство с прежним названием, точнее – в службу внешней разведки.

И вот я, ветеран флота, военной контрразведки, разведки, внешней торговли и специального учебного заведения, снова вышел на тех своих коллег, с которыми работал два десятка лет в нескольких странах по разведзаданиям научно-технического характера и проникал в агентурную сеть западных спецслужб под личиной предателя родины.

Кроме того, с начала шестидесятых годов я входил в особое подразделение, глубоко засекреченное даже внутри самой разведки, – ГРАД. В Группу разведчиков активного действия меня привлек идеолог, организатор и глава НТР в предвоенное, военное и послевоенное время, посмертно ставший Героем России. О мой работе в составе ГРАДа знали только два руководящих сотрудника разведки: ее глава и мой начальник по линии НТР.