Атлантида, унесенная временем - [11]

Шепотом стали обсуждать следующие наши действия. Влад уже продумал уход от причала, но для этого маневра кто-то должен был снова выйти на причал и удерживать яхту, пока она выйдет за край его, хотя бы на полкорпуса. Сам Влад нужен у румпеля и на парусе, который все же придется ставить.

Правда, потом решили, что лучше поставить кливер, с помощью которого в такой ветер яхту мгновенно вынесет в море. Значит, за кливер отвечать будет Ольга, которой было не впервой управляться с парусами.

Итак, на причал должен был вылезать я. Но если на яхте было за что ухватиться, то причал был гладок, мокр и, следовательно, скользок. Одна была надежда, что мой вес поможет мне удержаться на его поверхности. Так оно и случилось.

Влад перебросил мне трос, и я крепко намотал его на руку, оставив небольшую слабину, чтобы он не увлек меня за собой, когда яхта уйдет вниз. Освободив концы на носу и у кормы, я пошел, вернее, пополз вдоль причала к его оконечности. Отливная волна подхватила яхту и понесла ее в нужном нам направлении. Я лихорадочно искал момент, когда мне удастся успеть вскочить на палубу. А момент – это доли секунды.

Вот она уже носом поравнялась с краем причала, и я прыгнул, не думая о том, где в это время палуба. А она, оказывается, поднималась и меня ударила. Хорошо, что я сразу же подогнул ноги и упал на бок, а то бы мне несдобровать.

Влад оказался на высоте: как только яхта вышла за причал, он приказал Ольге поднять наполовину кливер. Ветер упруго изогнул парус, яхта стремглав вылетела на отрытую воду и стала удаляться от берега. Пока Влад работал на румпеле, а Ольга с парусом, им не было дела до меня. А я спокойно лежал, прижавшись к мачте. Ольга помогла мне спуститься в кокпит, и только тогда я почувствовал, что все-таки ушибся.

Яхту бросало как щепку, но с каждым мгновением мы удалялись в кромешную тьму бушующего моря. А там было наше спасение. Душа ликовала – от грозящей нам опасности мы ушли.

Теперь нарастала другая тревога: куда идти? Потеряв во тьме береговую линию, кливер мы убрали, ведь яхту и так несло по ветру. Судя по всему, мы двигались вдоль берега на запад.

В открытом море

… Очнулся я от слабых ударов головой о внутренний борт яхты. Сознание медленно входило в меня, припоминались детали событий прошедшей ночи. Голова болела от спертого влажного воздуха в помещении форпика яхты. Рядом трудно дышали мои спутники, распростертые на старых парусах.

Вчера, после удачного побега, у нас не хватило сил взломать замок, крепкий амбарный, на створках дверей каюты, и мы забились в крохотный форпик для хранения парусов. Сон нас вырубил, как оказалось на целых пять часов.

Ощупью нашел я запор крышки форпика и открыл ее. Солнце брызнуло на меня с такой силой, что я еле удержался, чтобы не свалиться на своих друзей. А они, сбившись в комочки, спали друг к другу носами у моих ног.

Чуть высунув голову, я сделал несколько глубоких глотков свежего воздуха, который бывает только у моря и в горах или в чистом поле и лесу. Море сверкало тысячами брызг солнца. Больших волн с белой гривой не было.

Шторм утихал, яхту плавно качало, и она, не торопясь, двигалась, оставляя солнце слева. Все говорило том, что нас несло на запад. Берега видно не было, но там, где должен был быть горизонт, кучковались облака – это был верный признак, что берег где-то там, за горизонтом. И это нас устраивало, ибо, значит, мы были вне видимости с берега и, более того, в нейтральных водах.

Ребят пока будить не стал – пусть на свежем воздухе поспят еще часок. Мучительно хотелось освободиться от тяжелой и все еще мокрой местами одежды. И придать любимому мне ветру тело, еще с детства привыкшее к его тихим и резким порывам. Снял с себя все, кроме трусов. И хотя всего на несколько минут, но продрог мгновенно.

Я сидел в кокпите, углублении для управляющего яхтой. Румпель был закреплен прочно, направляя яхту по неведомому пока нам курсу. А мной обволакивала тихая радость за все, что удалось сделать за последние дни, за вчерашний удачный побег, да и просто за то, что я снова в море. О заботах впереди не хотелось думать…

Но тревожные думы в голову лезли сами. Во-первых, нужно было вскрыть каюту и найти инструмент для морской прокладки движения яхты. О том, что такой инструмент имеется на ее борту, говорил Влад. Правда, только он знал, где находится тайник с этим самым инструментом. Во-вторых, следовало бы перенести все три рюкзака в каюту и разобраться в их содержимом, особенно с едой и водой. В-третьих, развесить мои промокшие вещи на вантах для просушки.

Собственно, с третьего я хотел начать. Но любимый мной ветер в этот раз меня подвел – все же это было не лето, а ранняя весна, и еще в открытом море, и я мгновенно продрог. Тем более, что солнце прочно ушло за тучи. И потому взялся за рюкзаки и, не вытряхивая их содержимого, чуть-чуть порывшись, вытащил на свет грубой вязки свитер, столь мне знакомый, – это была одна из любимых вещей моего ушедшего из жизни друга. Комплекцией он был даже крупнее меня, и свитер окутал меня до колен. И хотя он был чуть подмокшим, я знал, что на ветру он быстро высохнет. Через несколько минут мои мокрые вещи развевались на ветру, придавая яхте пиратский вид.