Атлант расправил плечи - [62]

– Однако не знали они не только об этом, – сказал он, – им предстоит ознакомиться еще с некоторыми новостями. Для рабочих в Сан-Себастьяне построен поселок. Он обошелся в восемь миллионов долларов. Дома на стальных каркасах, с водопроводом, электричеством и холодильниками. Кроме того, школа, церковь, госпиталь и кинотеатр. Целый поселок, построенный для людей, живших в хибарах из плавника и жестяных банок. И наградой за это мне стала возможность убраться восвояси, целым и невредимым, особая привилегия, которой я удостоился благодаря тому, что не был гражданином Мексиканской Народной Республики. Этот рабочий поселок тоже был учтен в их планах. Еще бы, пример прогрессивных методов строительства. Что ж, эти дома на стальных каркасах построены в основном из картона, покрытого добрым поддельным шеллаком. Они не простоят и года. Водопроводные трубы – как и почти все наше горное оборудование – были приобретены у дельцов, основным источником товара которым служат городские свалки Буэнос-Айреса и Рио-де-Жанейро. Могу поручиться, что эти трубы продержатся еще пять месяцев, а проводка не откажет еще полгода. Чудесные дороги, устроенные нами для Мексиканской Народной Республики, не переживут и пары зим: они покрыты дешевым цементом без насыпной подушки, а ограждение в опасных местах сооружено из крашеных досок. Остается дождаться первого оползня. Ну церковь-то выстоит. Она им понадобится.

– Франсиско, – прошептала Дагни, – ты сделал это нарочно?

Он приподнял голову; к своему удивлению, она заметила в его глазах отблеск бесконечной усталости.

– Нарочно ли, – проговорил он, – по халатности ли, по глупости ли… разве ты не понимаешь, что это не имеет значения? Пропущен один и тот же элемент.

Дагни содрогнулась и, позабыв про обещанный себе полный самоконтроль, воскликнула:

– Франсиско! Если ты видишь, что происходит в мире, если осознаешь, что именно сказал сейчас, то как ты можешь смеяться над всем этим! Тебе, именно тебе в первую очередь следовало бы сражаться с ними!

– С кем?

– С грабителями, с теми, кто сделал возможным всемирный грабеж. С мексиканскими комитетчиками и им подобными.

Улыбка его сделалась опасной:

– Нет, моя дорогая. Это с тобой я должен сражаться.

Она посмотрела на него с недоумением:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что рабочий поселок для Сан-Себастьяна стоил мне восемь миллионов долларов, – ответил он, жестким голосом подчеркивая слова. – На деньги, потраченные на картонные дома, я мог бы купить стальные конструкции. Как и на деньги, потраченные на все остальное. Деньги эти ушли к тем людям, которые создают собственное богатство подобными методами. Но такие люди останутся богатыми недолго. И деньги уйдут своим путем не к тем, кто умеет работать, а к тем, кто наиболее изощрен и развратен. По нормам нашего времени побеждает тот, от кого меньше всего пользы. Эти деньги будут растрачены на проекты, подобные рудникам Сан-Себастьян.

Она заставила себя спросить:

– Так вот, значит, какова твоя цель?

– Да.

– И это радует тебя?

– Да.

– Я подумала о твоем имени, – проговорила Дагни, хотя некая часть разума упорно твердила ей, что спорить сейчас бесполезно. – В твоей семье, кажется, существовала традиция, требовавшая, чтобы очередной д’Анкония оставлял после себя состояние более крупное, чем было получено им от отца.

– O да, мои предки были наделены удивительной способностью совершать нужные поступки в нужное время и делать правильные вложения. Ну, конечно, «вложение» – тоже относительное понятие. Все зависит от того, чего ты хочешь достичь. Например, возьмем Сан-Себастьян. Он обошелся мне в пятнадцать миллионов долларов, однако эти пятнадцать миллионов уничтожили сорок миллионов, принадлежавших «Таггерт Трансконтинентал», и тридцать пять миллионов из карманов таких вкладчиков, как Джеймс Таггерт и Оррен Бойль, попутно с сотнями миллионов, в которые обойдутся всякие вторичные последствия. Неплохое вложение, не правда ли, Дагни?

Она выпрямилась в кресле:

– Ты хоть понимаешь, что говоришь?

– O, в полной мере! Должен ли я назвать тебе все последствия, за которые ты намеревалась меня ругать? Во-первых, я не думаю, что «Таггерт Трансконтинентал» переживет утрату своей пресловутой линии Сан-Себастьян. Ты надеешься, но этого не произойдет. Во-вторых, Сан-Себастьян помог твоему братцу Джеймсу уничтожить «Феникс-Дуранго», единственную хорошую железнодорожную линию во всей стране.

– Ты понимаешь это?

– И не только это.

– А ты… – она не знала, почему хочет спросить именно это; должно быть потому, что темные яростные глаза еще смотрели на нее из недр памяти: –…ты знаком с Эллисом Уайэттом?

– Конечно.

– И ты знаешь, какие последствия это будет иметь для него?

– Да. Его придется уничтожить следующим.

– И ты… находишь это занятие… интересным?

– Куда более волнующим, чем разорение мексиканских комитетчиков.

Дагни встала. Она столько лет считала его безнравственным; она боялась этого, она думала об этом, она старалась забыть об этом и никогда больше не вспоминать; однако она и представить не могла, насколько глубоким оказалось его падение.

Она не смотрела на него; она не понимала, что говорит вслух, что снова произносит сказанные им когда-то слова: «…кто будет больше гордиться: Нат Таггерт тобой или Себастьян д’Анкония мною…»