Атаман А. И. Дутов - [21]

. Сложно сказать, насколько достоверны эти сведения и не выдавал ли сам атаман и его соратники желаемое за действительное.

В 1890-х гг. учебный план кадетского корпуса, в котором учился Дутов, включал такие предметы, как Закон Божий, русский язык и словесность, французский и немецкий языки, математику, начальные сведения из естественной истории, физику, космографию, географию, историю русскую и всеобщую, законоведение, чистописание и рисование¹³⁶.

Разумеется, Дутов, благодаря положению своего отца, имел самые благоприятные стартовые условия для службы, и в этом отношении можно утверждать, что талантливым самородком, как, например, Л.Г. Корнилов, он не являлся.

Глава 2 Начало пути

Училище. «Царская сотня»

По выпуске из корпуса в возрасте семнадцати лет Дутов был зачислен юнкером в казачью сотню Николаевского кавалерийского училища (1897 г.) и отправился в столицу. В училище без экзамена принимали выпускников кадетских корпусов и гражданских учебных заведений (на училищном жаргоне – «прибывших с вокзала») не моложе 16 лет. Обучение являлось платным. Казачья сотня Николаевского кавалерийского училища, неофициально именовавшаяся «царской сотней», была мечтой любого казака, стремившегося к офицерским погонам и блестящей карьере. Ведь Дутов вполне мог учиться и в казачьем юнкерском училище в Оренбурге, однако выбрал гораздо более престижный Петербург.

Вместе с Дутовым в училище прибыло 11 выпускников Оренбургского Неплюевского кадетского корпуса, всего же в младший класс училища в 1897 г. было зачислено 136 человек, включая 114 выпускников кадетских корпусов, 5 юнкеров, остававшихся в младшем классе на второй год (получавших чин «майора» в неформальной училищной иерархии) и 22 человека со стороны. Небезынтересно, что 5 из 11 бывших неплюевцев, включая Дутова, были произведены в старшем классе в портупей-юнкера (всего в потоке было 43 портупей-юнкера, 36 из них поступили в училище из кадетских корпусов), лишь один из одиннадцати закончил училище по второму разряду, остальные – по первому (всего в потоке по первому разряду училище окончил 121 юнкер, по второму – 11 и по третьему – 1, кроме того, один юнкер был оставлен в старшем классе на второй год; для бывших выпускников кадетских корпусов – 106, 9 и 1 соответственно)¹³⁷.

Само училище, или «Славная Школа», как его еще называли выпускники, было открыто в 1823 г. и как раз в период обучения Дутова в 1898 г. торжественно отмечало свой 75-летний юбилей. Сотня при училище появилась лишь в 1890 г. и (с 1891 г.) была рассчитана на 120 юнкеров всех казачьих войск. Позднее к этому количеству прибавилось еще 15 стипендиатов-кубанцев. Плата за обучение в начале 1890-х гг. составляла 600 руб. в год, в связи с чем некоторые юнкера из бедных семей, не имевших возможности оплатить обучение, были вынуждены переводиться в другие училища.

В сотне имелось четыре взвода. Обучение вели казачьи офицеры. В период обучения Дутова юнкера носили форму своих казачьих войск. Сотня размещалась на третьем этаже здания училища. При Дутове сотней командовал полковник Н.Я. Дьяков (командир сотни в 1891–1902 гг.)¹³⁸.

По воспоминаниям современников, юнкера сотни «были известны в Петербурге как исключительная строевая часть по своей лихости и удали»¹³⁹.Девизом училища была фраза «И были дружною семьею солдат, корнет и генерал!»¹⁴⁰. При выпуске из училища юнкера-казаки выходили в части своих казачьих войск. Сотня, да и все училище в целом славились не только отличной строевой подготовкой, но и различными неформальными традициями, существовавшими в юнкерской среде. Традиции имели целью развитие лихости и, как тогда говорили, «отчетливости», а также любви юнкеров к прошлому¹⁴¹.

Отличительной чертой учебного процесса в «Славной Школе» был знаменитый «Цук»¹⁴² – не регламентированные уставом взаимоотношения между юнкерами старшего и младшего курсов, которые, однако, нравились младшим, поскольку приучали их к будущей офицерской службе и не унижали их¹⁴³. Старшие юнкера не имели права с неуважением даже дотронуться до младших, не говоря уже о немыслимых в училище побоях. В случае драки все ее участники незамедлительно отчислялись от училища. То, что «цук» принимал уродливые формы, как утверждали советские авторы¹⁴⁴, совершенно не соответствует действительности. Один из выпускников училища впоследствии писал: «Цук, который, конечно, существовал в эскадроне, принес всем нам громадную пользу для будущей жизни в полках… выработал наш характер»¹⁴⁵. Другой выпускник вспоминал, что «традиции Школы, цуканье и подтяжка не умалили силу нашей конницы, но, наоборот, они дали ей стойкость, дали дисциплинированных офицеров, связанных между собою неподдельной дружбой и спаянных воспоминаниями о славной старой школе»¹⁴⁶. Кстати, «цук» существовал и в других кавалерийских училищах¹⁴⁷. В казачьей сотне, тем не менее, существовали более доброжелательные отношения между старшими и младшими¹⁴⁸. Как вспоминал великий князь Гавриил Константинович, «казаки жили отдельно, в своих бараках, и «цуканья» у них не было. Они вообще были серьезнее юнкеров эскадрона и лучше их учились»