Астронавт Джонс. Время для звезд - [129]

– Что?

– Ничего. Любит, как собачку, всегда прибегающую, если ее позвать. У него к тебе покровительственное отношение, пока это не противоречит его собственными интересами. Но в то же время он тебя слегка презирает, считает слабаком, а в его варианте Писания кроткие не наследуют землю, она для парней вроде него.

Я кое-как переварил все услышанное и начал выходить из себя. Я не сомневался, что Пэт относится ко мне именно так – покровительствует и старается, чтобы мне достался кусок пирога… если, конечно же, ему достанется больший.

– Второе очевидное обстоятельство, – продолжал доктор Деверо, – заключается в том, что ни ты, ни твой брат не хотели лететь в эту экспедицию.

Это было настолько неверно и несправедливо, что я открыл рот, но не смог ничего сказать. Доктор Деверо взглянул на меня.

– Да? Ты собирался что-то сказать?

– Ну, это самая большая глупость, какую я когда-нибудь в жизни слышал, доктор! Единственный настоящий раздор между Пэтом и мной и был как раз из-за того, что мы оба хотели лететь, а мог только один.

Доктор покачал головой.

– Ты все перепутал. Вы оба хотели остаться, но мог только один. И твой брат, как обычно, выиграл.

– Нет, он не… ну да, он выиграл, выиграл шанс лететь, а не наоборот. И полетел бы, если бы не тот несчастный случай.

– Да-да, «тот несчастный случай», конечно. – Доктор Деверо так долго сидел неподвижно, свесив голову и сцепив руки на животе, что я опять подумал, что он заснул. – Том, я сейчас расскажу тебе то, что тебя совсем не касается. Потому что я думаю, что ты должен это знать. Я бы хотел, чтобы ты никогда не обсуждал это с братом… Если ты меня все-таки не послушаешься, я выставлю тебя полным лжецом. Потому это ему очень навредит. Ты меня понял?

– Вы тогда лучше мне ничего не рассказывайте, – угрюмо ответил я.

– А ты помолчи и слушай, когда тебе говорят. – Он взял со стола папку. – Здесь у меня доклад об операции, сделанной твоему брату, написанный тем жаргоном, который мы, врачи, используем, чтобы запутать пациентов. Ты бы в этом ровно ничего не понял, да к тому же и послан этот доклад был кружным путем, через «Санта-Марию», и в зашифрованном виде. Так хочешь узнать, что они обнаружили, вскрыв твоего брата?

– Да не особенно.

– У него не было никакого повреждения спинного мозга.

– Что? Вы что, хотите мне сказать, что он симулировал и ноги у него не отнялись? Я этому не верю!

– Потише, потише. Ничего он не симулировал. Ноги у него действительно были парализованы. Он никак не сумел бы настолько хорошо симулировать паралич, чтобы обмануть невролога. Да я и сам его осматривал; твой брат был парализован. Но не в результате повреждения позвоночника – о чем я знал, а также знали и те хирурги, которые его оперировали.

– Но… – Я в растерянности потряс головой. – Наверное, я совсем дурак.

– Как и все мы. Том, человеческий мозг – не какая-то там простая машинка, он крайне сложен. Сверху, на поверхности, сознание с его идеями и желаниями; что-то из этого – настоящее, что-то наложено пропагандой, обучением, необходимостью производить хорошее впечатление, быть достаточно привлекательным в глазах других людей. Внизу, в глубине, подсознание, слепое и глухое, глупое и хитрое. И у него – чаще всего – совсем другой набор желаний и совершенно другие мотивации. Оно хочет, чтобы все было по его желанию, а если не получается того, что хочет, устраивает скандал, пока его не послушаются. Фокус, который облегчит твою жизнь, состоит в том, чтобы выяснить, чего же в действительности хочет твое подсознание, и дать ему это желаемое по самой дешевой возможной цене, прежде чем оно сделает тебя эмоциональным банкротом, чтобы добиться своего. Том, ты знаешь, кто такой психотик?

– Ну, ненормальный…

– «Ненормальный» – это слово, от которого мы стараемся избавиться. Психотик – это бедолага, которому пришлось продать свою лавку и нагишом пойти по миру, чтобы удовлетворить желания своего подсознания. Они пришли к согласию, это соглашение человека уничтожило. Моя работа состоит в том, чтобы помогать людям заключать такие соглашения с подсознанием, которые их не погубят, – я хороший адвокат. Мы никогда не пытаемся заставить людей избегнуть этих соглашений, просто стараемся обеспечить как можно лучшие условия.

Так что я говорю: твой брат сумел заключить соглашение со своим подсознанием на вполне приличных условиях, просто великолепных, если учесть, что он сделал это безо всякой профессиональной помощи. Сознательная часть его мозга подписала контракт, а подсознание прямо заявило, что он не должен его выполнять. Получился конфликт столь глубокий, что многие, попав в такое положение, кончили бы очень плохо. Многие, но только не твой братец. Подсознание решило, что ему надо попасть в несчастный случай, который может привести к параличу. Может привести и, конечно же, привел – к настоящему параличу, я хочу подчеркнуть, а не к какой-то там симуляции. И вот теперь твой брат вполне достойным образом освободился от обязательства, выполнить которое он был не в состоянии. Потом, когда он уже точно не попал в эту экспедицию, ему сделали операцию. Вся она состояла в том, что ему исправили небольшие повреждения каких-то костей. Но при этом его заставили думать, что паралич исчезнет, – и он, конечно, исчез. – Деверо пожал плечами.