Астрея. Имперский символизм в XVI веке - [103]
Нет сомнений, что многие работы Карона отражают современные ему празднества. В «Августе и сивилле» (Илл. 21), например, мы видим временные трибуны, колонны и колоссы, хотя зубчатая стена и двуглавое здание за трибуной справа имеют основательный вид, контрастирующий с хрупкой непрочностью первых. Вероятно, это постройки реального Парижа[679], на который наложен псевдоантичный Париж празднества. В этих декорациях происходят три действия, за которыми наблюдают три группы зрителей: турнирный поединок в центре на заднем плане; живая картина Августа и сивиллы в центре на переднем плане с Карлом IX в роли Августа; и водный праздник с античными галерами на реке справа. Башня на берегу Сены-Тибра напоминает Нельскую башню, но акведук и другие здания за ней указывают на Рим.
Автор фрески в замке Сант-Анджело использует воображаемую сцену водного увеселения, чтобы подчеркнуть видение древнего Рима, которое он выводит из реального римского пейзажа, видимого перед собой. Французский художник накладывает античный Рим на реальный Париж через псевдоантичное оформление некоего въезда (entrе́e) и сопровождающих его празднеств.
44. Карл IX. Бронзовый бюст работы Жермена Пилона. Собрание Уоллеса, Лондон
Карон также писал работы и для архитектурных декораций, размещавшиеся на временных триумфальных арках. В 1573 г. Генрих Анжуйский, будущий Генрих III, въехал в Париж в качестве короля Польши. Расходные ведомости парижских властей за этот год сообщают о возведении четырёх арок для этого въезда. Для их украшения были приглашены скульптор Жермен Пилон, художник Антуан Карон и поэт Жан Дора, отвечавший за сочинение надписей[680]. Бухгалтерские записи лишь в очень общих чертах сообщают, что было изображено на этих арках. Одна, например, была посвящена «благочестию Парижа». Её обрамляли два больших обелиска, а сверху венчала фигура Лютеции, совершающей жертвоприношение на античном алтаре. На арке были написаны латинские стихи Дора, начинавшиеся со слов «Salve urbs magna» и прославлявшие благочестие Парижа. Внутренние её стены украшали картины, по-видимому, Карона, поскольку в качестве художника для этого въезда в записях упоминается только он. Одна картина изображала Карла IX и двух его братьев, правящих миром. Темой другой была «Кассиопея», очевидно, с отсылкой к «новой звезде» в этом созвездии, возможно, как к пророчеству или знамению[681].
Расходные ведомости дают слишком общее и краткое описание этой и других картин с четырёх арок, чтобы их можно было идентифицировать с любой из известных работ Карона. Можно предположить, что «Август и сивилла», с её имперскими аллюзиями и небесным видением над Сеной-Тибром, вполне подходит для размещения на временной триумфальной арке, возведённой городом для прославления французского королевского дома в рамках церемонии въезда, в которой «благочестивый Париж» предаётся празднованию в античном стиле. Сходства между изображением Карла IX в античном костюме на картине и его бюстом в образе римского императора работы Пилона (Илл. 44) могут, возможно, также предполагать, что картина Карона демонстрировалась вместе со скульптурными декорациями Пилона, наподобие тех, что, как мы знаем, были сделаны для арок польского въезда. Однако никаких определённых доказательств, которые позволили бы поместить «Августа и сивиллу» в схему оформления какого-то конкретного въезда, пока не обнаружено[682].
