Аскольдова могила - [88]

Шрифт
Интервал

– Милости просим, государь Владимир Святославич, милости просим! Давно ты не изволил сюда жаловать; без тебя твой потешный двор заглох травою и туманом подернулся. Пригрей его, солнышко наше красное, и выкушай кубок сладкого меду из погребов твоего села Предиславина.

– Спасибо, Вышата! Посмотрим, как ты угостишь нас, – сказал Владимир с ласковою улыбкою, въезжая в ворота. Вслед за ним двинулся весь поезд, исключая охотников и варяжских воинов: первые отправились на соколиный двор, который пристроен был снаружи к одной из стен ограды, а вторые вошли вместе со стражею в караульню.

В то самое время, когда вся свита княжеская въехала на двор и привратник собирался уже запереть ворота, подошли к ним два охотника, ведя в поводах лошадей своих. Один из них казался человеком пожилых лет, но шел бодро и смело поглядывал вокруг себя; другой, по-видимому гораздо моложе, тащился вслед за ним, спотыкаясь и путаясь при каждом шаге в длинных полах своего кафтана; он посматривал робко во все стороны и поправлял беспрестанно надвинутую на глаза шапку, которая едва держалась на огромной его голове.

– Э, Зудила Горлопанов! – закричал стоящий вне ограды, подле самых ворот, видный варяжский воин. – Подобру ли, поздорову?

– Живется покамест, господин Якун! – отвечал охотник, садясь на свою лошадь.

– Куда так поздно?

– На Почайну.

– Зачем?

– Про то знают старшие да вот этот парень, которого мне велено проводить до Олеговой могилы.

– А кто он таков?

– Не знаю, чем он был сегодня поутру, а теперь ловчий великокняжеской псовой охоты.

– Ну, брат Зудила, каких молодцов вы подбираете!.. Что за недоросток такой!.. Да подсади его!.. Видишь, он не вскарабкается на коня… А цепок проклятый!.. Смотри-ка, так и повис на гриве!.. Видно, мал, да удал… Э!.. Да что это?.. Постой-ка! – вскричал Якун, подойдя к малорослому охотнику. – Ба, ба, ба! Тороп!.. Погоди, погоди, любезный! – продолжал он, схватя под уздцы лошадь. – Не торопись!.. Давно ли ты попал в княжескую охоту?

– Сегодня, господин Якун, – сказал Тороп. – Да не мешай мне: я послан наскоро.

– В самом деле?.. А я слышал, что будто бы ключник Вышата велел тебя здесь призадержать: так не погневайся, если я пошлю спросить его.

– Послушай, Якун, – прервал Тороп вполголоса, – разве ты слуга ключника Вышаты? И захочешь ли ты, благородный витязь, для того, чтоб угодить этому старому срамцу, погубить такого же удалого молодца, как ты?

– Удалого молодца?.. То есть тебя?

– Я говорю не о себе.

– О ком же?

– О бывшем отроке великокняжеском Всеславе.

– Как так?

– Мне некогда тебе об этом рассказывать, но знай, что если ты меня задержишь, то завтра же Всеслав будет пойман и казнен на лобном месте.

– За то, что он не хотел выдать руками своей невесты и убил десятника Звенислава?

– Ну да!..

– Вот что! – продолжал Якун. – Этот Всеслав обидел товарища моего, Икмора, и если б он не был под опалою великого князя, так не только Икмор, но и я стал бы с ним биться не на живот, а на смерть; но чтоб я, природный варяг, я – Якун, сын Лидульфостов, помешал тебе спасти от позорной казни этого молодца… Нет, черт возьми! Клянусь Геллою, этого не будет! Он обидел моего друга, и если мне удастся отомстить ему, то смерть его неизбежна; но он все-таки удалой детина, храбрый витязь и виноват только в одном, что, умертвив Звенислава, не свернул шею самому Вышате… Ступай, я не держу тебя!

Тороп приударил плетью свою лошадь и помчался вскачь к дубовой роще.

– Постой, постой! – кричал, догоняя его, старый охотник. – Ну, что ты, выпуча глаза-то скачешь? Иль ты хочешь совсем сморить коня? Ведь он и так с самого утра все под седлом: не успел и травки пощипать. Да тише ты!.. Чтоб тебе шею сломить, леший проклятый!

Доскакав до дубовой рощи, Тороп осадил свою лошадь и поехал рысью.

– Ступай шагом, – продолжал охотник. – Видишь, здесь в лесу какая темнеть: наедешь на пенек, так и в самом деле шею сломишь. Я прошлым летом и днем так грохнулся оземь, что после пяти зубов не досчитался; ну, да то дело другое: надо было потешить государя великого князя, перенять лису от опушки; а теперь из-за чего я стану себе ребра-то ломать?

– Что ж делать, товарищ, – сказал Тороп посдерживая своего коня, – дело-то спешное, за которым я послан.

– Да зачем тебя послали на Почайну? Уж не обошли ли там медведя?

– То-то и есть, что обошли; завтра чем свет пошлют отыскивать его берлогу.

– Вот что! А ты, видно, послан, чтоб согнать побольше народу?

– Ну да.

– А зачем меня послали с тобою?

– Ты знаешь зачем: проводить до Олеговой могилы. Оттуда я дорогу хорошо знаю; а здесь-то я редко бывал. Да мне же надобно будет и коня тебе отдать.

– Как так?

– А как же? Да разве можно верхом обойти медвежью берлогу? В ином месте и пешком-то насилу продерешься.

Охотник замолчал, а Тороп, продолжая ехать небольшою рысью, принялся, по своему обыкновению, насвистывать и мурлыкать вполголоса песенки. Более получаса ехали они, не говоря ни слова.

– Ну вот и Олегова могила, – сказал наконец охотник, указывая на высокий курган, который чернелся вдали на скате горы Щековицы. – А вот прямо Желань. Ну что, дальше, что ль, ехать?


Еще от автора Михаил Николаевич Загоскин
Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

Действие романа происходит в XVII веке, в годы, которые вошли в историю России как одна из ярких страниц борьбы за ее независимость. Вымышленные происшествия романа «без насилия», по словам А.С.Пушкина, входят «в раму обширнейшую происшествия исторического». Заметное место в романе отведено таким событиям, как организация нижегородского ополчения по главе с Кузьмой Мининым и Д.М.Пожарским, освобождению Москвы от интервентов в 1612 году и другим.


Стихотворения

Стихотворения 1821-1823 гг.


Брынский лес

Введите сюда краткую аннотацию.


Рославлев, или Русские в 1812 году

Действие романа Михаила Николаевича Загоскина (1789-1852) «Рославлев» происходит во времена Отечественной войны 1812 г. В основе его лежит трагическая история отношений русского офицера Владимира Рославлева и его невесты Полины.


Москва и москвичи

Записки Богдана Ильича Бельского, издаваемые М. Н. Загоскиным.


Комедия против комедии, или Урок волокитам

Комедия в трех действиях.Первая комедия М.Н.Загоскина с которой познакомился петербургский зритель. Поставлена в Петербурге 3 ноября 1815 года. Печатается по изданию: СПб., 1816.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.


Деревенский гипнотизм

Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.


Домашние новости

Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.


Катакомбы

Сборник «Мертвые боги» составили рассказы и роман, написанные А. Амфитеатровым в России. Цикл рассказов «Бабы и дамы» — о судьбах женщин, порвавших со своим классом из-за любви, «Измена», «Мертвые боги», «Скиталец» и др. — это обработка тосканских, фламандских, украинских, грузинских легенд и поверий. Роман «Отравленная совесть» — о том, что праведного убийства быть не может, даже если внешне оно оправдано.Из раздела «Италия».