Асгард — город богов - [25]

Позднее, под натиском Рима, под натиском тюрок даваньцы, родственные полулегендарным ванам-венедам, переселились на запад. Их главный город Эрши, он же Урешта — так его называли другие, — как бы воскрес и соединении с именами родственных по происхождению племён и городов. Ведь перевод прост: на всех древних трояно-фракийских и арийских диалектах это имя и этот корень «раш», «рас», «рос», «рус», «раис» означает «царский», а применительно к городу — «царь-град». Точно так же древнюю Трою сами троянцы называли иначе: Таруиса. И это переводится так: Царьград. То же относится к столице Фригии Прусе, к самим троянцам — тросес, то есть «царским», «царскому народу» (сравним царских скифов и роксоланов — царских аланов, фракийские племена). И этот древнейший корень трояно-фракийского и среднеазиатского региона связан с культом «царского зверя» — леопарда, которому девять тысяч лет, ибо он был хороню известен в древнейшем городе Малой Азии Чатал-Гююке седьмого тысячелетия до нашей эры.

* * *

…Утром я снимаю с птичьей лапы медное кольцо в сантиметр шириной. Буквы полустерлись. Одно слово было мне понятно на этом кольце: «Албана». Название города. Или местности. Хотелось верить, что это город Албана. Была когда-то. Кавказская Албания. Каспийское побережье, нынешний Дагестан, часть долины по реке Араке. Память иногда мешает, сбивает с толку. Если, конечно, память абсолютная, как у меня. Допустим, Албана, тогда как бы кольцо предназначалось мне. Я знаю об Албании Кавказской больше, чем написано в книгах. Таинственная страна, меня она давно привлекала.

Я неосторожно проронил несколько слов, и Лёня, он же Леонид Григорьевич, стал допытываться, почему меня интересует такая древность — первое тысячелетие до нашей эры… Я ему ответил, что интересуюсь из чувства протеста. Когда вокруг пасутся разные млекопитающие, иные на автомобилях, иные, по бедности, так, но все сторонятся разных древних историй и мифов и, понукаемые пастырями, тянутся лишь за очередной морковкой, возникает желание разрушить эту иллюзию единения ещё до того, как она будет разрушена сама по себе.

— Что за млекопитающие? — не понял Леонид Григорьевич.

Я объяснил.

Он, кажется, смекнул, начал жаловаться на отсутствие литературы. По образованию он геолог, работал на Волыни ещё тогда, когда там русины говорили на своём языке, а в гимназиях учили польскому. Интеллигент. Чистосердечно расспрашивал об Албании весь вечер. Рассказал ему о тайне. Она в том, что кавказские албанцы — это альвы, герои скандинавских саг. Алванон — так называлась Албания в Византии. Ну а альвы — это друзья и соперники асов. И те и другие — боги. Вернее, стали богами потом, в мифах. Тысячу лет спустя после переселения асов с Кавказа па Днепр, затем в Германию и Скандинавию.

Албаний много. Даже в Риме была Альба Лонга. Но я говорил о Кавказе, о главной Албании, родине богов.

А на следующее утро, рано проснувшись, Леонид Григорьевич открыл застеклённую дверь; я услышал его шаги, учащённое дыхание, затем вскрик. Меня и разбудила его физзарядка и возня.

В просторной лоджии было все же маловато места для некоторых упражнений (рост его сто восемьдесят семь). Да ещё тут же — моя постель. Когда он грубовато, как я полагаю, оттеснил чайку в угол, та тяпнула его за ногу, почти до крови. На прощанье, что ли? Ведь это его последний день.

Я досрочно поднялся, стал извиняться. Договорились, что я закажу для него такси и даже оплачу проезд до Симферополя. Дальше, до аэропорта, он доедет сам. (Замечу в скобках, что эти рубли на поездку туда и обратно ох как бы пригодились мне в связи с тем, что за килограмм майской клубники здесь брали мою дневную зарплату.)

В НЕАПОЛЕ СКИФСКОМ

Таксист опоздал на полчаса. Мы сели. Машина понеслась. Море, зеленые взгорья, цветники, белые корпуса, туристы, марширующие по обочине — мимо! Впереди — Чатырдаг, справа — Демерджи. Каменные гребни поворачиваются, изменяют очертания. Демерджи похож на леопарда с острым позвонком, прорвавшим шкуру. Ещё несколько минут — и ясно видна голова женщины.

— Там Долина привидений, сходите, я был там двадцать лет назад, с дочерью. Каменные столбы, башни, колонны, грибы, рядом — настоящий хаос, даже геолог запутается, если начнёт разбираться, как поднимались и опускались тут складки.

Я вижу Леонида Григорьевича в профиль. У него сейчас лицо человека, который задаёт себе вопрос, так ли он прожил жизнь, как надо. Ответа, естественно, нет. Для него подведены итоги ещё одного года. Сколько их впереди? Немного. У него реденькие седоватые волосы, лицо так и осталось бледным, несмотря на солнце. Да и моря он почти не видел. От него не услышишь ничего необычного. Всю жизнь он вычёркивал из памяти случайное, не казавшееся ему важным. Что осталось? Из причудливого узора несколько розовых и чёрных ниточек. Это и есть старческая мудрость. Такого человека нельзя удивить ничем. Мне запомнился один его вопрос:

— Альвы, албанцы эти кавказские, про которых вы рассказывали, это ваша выдумка? Или это учёные доказали?

— Моя,ответил я с чистой совестью.Это я придумал, что асы, то есть скандинавские боги, когда-то жили рядом с албанцами и называли их альвами.