Асфальт в горошек - [36]
Конечно, самым распространенным заболеванием у детей был катар верхних дыхательных путей, позже переименованный в ОРЗ, а потом — в ОРВИ. Но тогда — катар. Чем лечили? Насморк — протарголом (лекарство-долгожитель, существует и поныне и, как ни странно, пользуется популярностью), позже — эфедрином, свободно продававшимся в аптеках еще в семидесятые годы: тогда никому в голову не приходило варить из него наркотическое зелье, да и снотворное вроде веронала тоже можно было купить без всякого рецепта. Нафтизин появился уже в конце пятидесятых, что было огромным облегчением, потому что как вспомню кошмарные ночи с забитым носом и пересохшим больным горлом, которое пользовали стрептоцидом (кстати, очень хорошо помогал). Я имею в виду белый стрептоцид. Был еще красный, но довольно скоро его сняли с продажи, вроде бы, очень вредный. Помню дружное сожаление дам-соседок, красивших волосы именно красным стрептоцидом. Вот только не знаю, в какой цвет. Возможно, рыжий.
Позже в моду вошел стрептомицин, им лечили всех от воспаления легких, бронхитов и трахеитов, не обращая внимания на то, что этот антибиотик давал осложнения на слуховой нерв, и дети элементарно глохли. Я сама знала жертв такого лечения.
Вскоре вместо стрептоцида стали прописывать норсульфазол и этазол «от горла». Кашель лечили горчичниками и банками. Теперь банки давно не применяются, а горчичники ставлю. Как сейчас помню: я лежу и страдаю, а сестра читает мне «Вождя краснокожих», и я забываю о том, что жжет нестерпимо, и смеюсь…
Вообще в то время у многих была синяя лампа-рефлектор, и нос прогревали этой лампой, или приходилось ходить в поликлинику на сеансы УВЧ. Педиатры рекомендовали парить ноги в горчице и сыпать горчицу в носки на ночь. Мне это не казалось такой уж обременительной процедурой, особенно горчица в носках.
«От головы» принимали пирамидон, тройчатку, а позже цитрамон. При сердечном приступе кололи камфору, отит лечили турундочками, пропитанными борным спиртом, и компрессами из камфорного спирта. Валидол, кордиамин, капли Зеленина, капли Вотчала — это тоже сердечные.
Вместо эспумизана поили малышей укропной водичкой, эффективность которой была не слишком велика. А еще я в детстве, как подобает романтичной натуре, обожала капли датского короля, просуществовавшие, как это ни странно звучит, со второй половины восемнадцатого века до конца двадцатого. Тогда бромгексина «Берлин-Хеми» и АЦЦ и в помине не было.
И даже Булат Окуджава прославил эти капли в своей бессмертной песне: «Капли датского короля пейте, кавалеры!»
Интересно, что первый гормональный препарат преднизолон появился во второй половине пятидесятых, и я, к сожалению, стала жертвой убежденности врача, что это панацея. Было велено его пить, причем без всякой системы, трижды в день, что здоровья мне не прибавило. Да, главный предмет нынешней рекламы — диарея. Фталазол и сульгин, существующие и поныне. А от запоров — касторка, гадость страшная, позже выпускаемая в капсулах для облегчения мучений.
Ревмокардит мне лечили раствором ацетилсалициловой кислоты, то бишь аспирина. Правда, полагалось его пить с молоком. И никаких одноразовых шприцов. Да и многоразовые в магазинах не продавались. Доставались через медсестер. Хорошо, у меня сестра была врач…
Но это лечение официальное. А ведь были еще и домашние средства. Зачастую довольно зверские. В мое время и еще долго после моего времени всех детей поили рыбьим жиром. Раз в день. По столовой ложке. И никакие вопли не помогали. Давали закусить кусочком черного хлеба с солью или соленым огурцом. Я сына уже кормила рыбьим жиром в капсулах.
Мои мама и сестра — женщины решительные, особенно мама. Особенно в той части, где речь шла о лечении. Чего я только не натерпелась!
Как-то сестрица притащила домой чесночную настойку. Нет, не то, что подумали мужчины, а чесночную аптечную настойку. И стала капать мне в нос от насморка. Врагу не пожелаю. А керосин! Керосин вообще был маминым любимым средством.
Настойкой из красного перца в керосине выводили клопов. Процеженным через ватку керосином истребляли мне ангину. На палку наматывалась вата — получался так называемый квач. Вот этот квач пропитывался керосином, и мне смазывали горло. Нужно сказать, рецепт крайне действенный. После дня такого лечения ангина скукоживалась и возвращалась не слишком скоро. Когда я в пятилетнем возрасте притащила домой вшей, мама не стала меня стричь. Намазала корни волос керосином. Через два часа вымыла мне голову, а несколько дней спустя повторила процедуру. На этом со вшами было покончено.
Ну, над вареной картошкой дышали мы все. Но для меня это было настоящей пыткой, я почему-то не выношу горячего воздуха и потому никогда не хожу в баню. Но мама была неумолима. Она сажала меня под одеяло и заставляла дышать картошкой.
И, простите за натурализм, но свечки из хозяйственного мыла служили лучше всякого слабительного! И уж точно процедура была менее неприятной, чем клизмы, которых тоже нельзя было избежать. Против грубой реальности не попрешь.
А кашель еще лечили молоком с маслом и содой — невероятно тошнотворная смесь.
Эта книга посвящена моему родному городу. Когда-то веселому, оживленному, в котором, казалось, царил вечный праздник. Ташкент — столица солнца и тепла. Именно тепло было главной особенностью Ташкента. Тепло человеческое. Тепло земли. Город, у которого было сердце. Тот город остался только в наших воспоминаниях. Очень хочется, чтобы нынешние жители и те, кто уехал, помнили наш Ташкент. Настоящий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.