Асфальт в горошек - [26]

Что было в «Огоньках»? Политические статьи, которых я не читала, ибо непонятно было. Карикатуры Бориса Ефимова. Из-за этих карикатур я лет до двенадцати искренне считала, что американцы именно таковы в жизни — то есть смешные тощие и жирные уродцы. А дядя Сэм — худой носатый тип в звездно-полосатом цилиндре. А толпы людей, требующие непонятного «pax» и «peace»! Иностранных языков я тогда, естественно, не знала. Были и карикатуры Кукрыниксов. Они еще и картины писали, и их картина «Допрос партизана» пугала больше всего. Я тряслась от страха.

На развороте обязательно был двойной лист репродукций русских художников, и я их вырывала и собирала в специальную папку. Которая у меня есть до сих пор, как ни странно. Очень познавательно: годам к восьми я уже хорошо знала творчество русских художников. Были карикатуры на бытовые темы или шутки. Были рассказы, юмористические или обличительные, я до сих пор помню рассказ о молодой хищнице, уведшей из семьи старого профессора, а он взял и умер. Хищница осталась без наследства!

А еще один рассказ написал Борис Бедный. Никто из вас не помнит этого имени, а я помню. Потому что именно он написал роман «Девчата», по которому поставлен знаменитый фильм. Только в романе перековавшаяся Анфиса гордо уезжает из поселка в неизвестном направлении. Почему я знаю, что Бедный? Конечно, тогда я не обратила внимания на писателя, а потом встретила этот рассказ еще раз, в его сборнике. Рассказ о старом рабочем, который после бани пошел в парикмахерскую, и парикмахер молоденькая ему не понравилась, и он про себя назвал ее пигалицей, а потом в этом раскаялся.

Гвоздем каждого номера были снимки легендарного фотокорреспондента Дм. Бальтерманца (это так и писалось в журнале — «Дм.»). Многие явно были постановочными, но очень красочными, а кроме того, он освещал главные политические события страны. И конечно, обложки «Огонька» были шикарными. Многие вошли в историю. Да, собственно говоря, это и была история страны. Красивые, молодые и не очень лица. Знаете, они были другими. Я давно заметила, что лица в зависимости от времени съемки меняются, и каждой эпохе присущи свои «лиц необщие выраженья».

В «Ленинке» наверняка хранится тот снимок, где маленькая девочка в красном платьице горошком стоит в море ветвистой пшеницы — последнего достижения Трофима Лысенко. И это было бы эпохальным изобретением — на стебле растет несколько колосков, — не презирай он так генетику. Семена ветвистой пшеницы вырождаются при посеве, и получается самая обычная пшеница. А снимок потрясающий.

Девушка в военной форме сидит, опустив ноги в пруд, среди цветущих водяных лилий… Этот снимок точно обошел весь мир.

Снова малыши с лукошками грибов.

Герои и героини труда.

Мудрые старики и старухи.

Целый мир.

Не сохранился. Куда все это тащить? Хоть и эпоха.

Сейчас безумно жаль.

Эпоха!

А потом выписать приложение к «Огоньку» стало возможно без обязательной подписки к журналу, и «Огонек» надолго исчез из моей жизни. До девяностых годов и редакторства Коротича. О чем вспоминать нет никакого желания.

Да, и еще насчет приложения: если в каком-то году выходило несколько авторов, можно было подписаться на любого.

Зато в нашей семье ежегодно выписывались «Здоровье» и «Работница».

Ума не приложу, зачем мама читала «Здоровье». Впрочем, теперь с таким же азартом читают «ЗОЖ». Я же всю жизнь придерживалась того мнения, что непрофессионалам читать написанные профессионалами статьи вредно (см. Джером К. Джером «Трое в лодке, не считая собаки»).

Истинно так. Читаешь — и начинаешь ощущать симптомы… В общем, лучше не ввязываться.

А вот «Работница», несмотря на теперешнее ироничное к ней отношение, считаю, была журналом полезным. Там было множество интересных сведений, рецептов, выкроек и схем вязания. Некоторые я очень долго хранила.

А «Вокруг света» читался, как увлекательный роман. Совершенно уникальный журнал и тогда, и сейчас. Вполне достойный соперник «National Geography», о котором тогда мы понятия не имели.

Конечно, «Наука и жизнь», где к тому же печатались фантастические романы (интересно, что в Ташкенте выходил журнал с тем же названием на узбекском языке — «Фан ва турмуш»).

Вот «Технику — молодежи» я не читала, как, естественно, и «За рулем», по которому сходили с ума все мужчины.

«Советский союз» и «Советская женщина». Видела исключительно в библиотеках, в руки не брала.

Сатирико-юмористический журнал «Крокодил» и его узбекский двойник «Муштум». Очень редко попадал мне в руки. Особого интереса не вызывал. Ах да, еще журнал «Смена», но его чаще всего покупали в киосках. И журнал «Кругозор», известный тем, что в него вклеивались пластиковые синглы, иногда абсолютно дефицитные. Их вырезали и хранили отдельно в больших конвертах. «Человек и закон» — до сих пор существует передача с таким названием, малоформатный, толстенький журнальчик со страшилками из нашей жизни.

Ну и толстые журналы. У нас в доме неизменно присутствовали «Новый мир» и «Юность». Без них вообще существование не мыслилось. Иногда бывала «Иностранка». Остальные я брала в библиотеке. Каждый месяц. Каждый выпуск. «Знамя», «Звезда», «Нева», «Москва», «Октябрь», «Наш современник», «Дружба народов». И конечно, пока я жила в Ташкенте — «Звезда Востока». Все это есть и сейчас, вопрос в другом: кто читает и кто подписывается? И осталось ли такое же благоговейное отношение к прессе, как было когда-то?