Асфальт - [53]

– Сергей, а мне интересно – поинтересовался Миша, не без ехидства. – Вот ты этот киношедевр смотреть не стал, а книжку про какого-то Потрошителя всю прочитал с удовольствием. А какая разница-то?! И то и другое из одной оперы. Я, правда, не понимаю. Мне показалось, что ты от этого фильма будешь в восторге.

– Ты меня, Миша, уж совсем за дурака не считай, – выпив почти залпом стакан яблочного сока, сказал Сергей. – Книга эта… она интересная и написана, будто речь идёт о том, как консервировать помидоры, а не про убийства. А этот фильм вообще ни о чём. Ну это же чистая бессмыслица! Да что я тебе объясняю. Ты же сам видел.

– А какой смысл в твоей книге?! Я всё равно тебя не понимаю… – изображая полное и наивное непонимание, сказал Миша.

– Не цепляйся к человеку, – перебила его Аня, – мы все знаем, что ты лучше всех всё знаешь. Серёжа, он мне и дома всё всегда объясняет и всё всегда лучше знает. А вести машину, когда он сидит рядом, я уже давно не решаюсь.

– Ты ведёшь себя некорпоративно, – с улыбкой, но всё же довольно холодно сказал Миша.

– А вы видали, как эта фотохудожница смеялась над фильмом? – вдруг невпопад сказал Сергей. – Она же реально сумасшедшая. Меня вчера с ней познакомили. Я подумал, что интересная такая. Сегодня решил познакомиться поближе, но послушал про то, как она трупы наряжает и фотографирует… А ещё, как она смеётся… Думаю, ну её на фиг. Боюсь я. А то откусит ещё чего-нибудь и сфотографирует…

– Весёлый ты парень, Серёжа! – смеясь, сказала Аня. – Вот нравишься ты мне.

– А мне Миша нравится, – улыбаясь, ответил Сергей, – не критикуй его, он переживает. Анечка, Миша, он же очень умный и героический человек. Он же просто кремень! И жена у него какая! Я бы такую нашёл, сразу бы женился. Но Миша и тут меня опередил.

– Серё-о-жа! Я для тебя уже старая, и детей у меня много, – попыталась пошутить Аня.

– Анечка! Были у меня и постарше и помногодет-нее! – совершенно серьёзно сказал Сергей и подмигнул Мише.

– Сволочь ты, – сказала Аня с удовольствием.

– Пойдём, Мишаня, покурим, – Сергей встал из-за стола, – не могу бросить курить, Анечка! Вот брошу, тогда стану идеальным и смогу найти себе такую, как ты, умную и прекрасную.

Стёпа тогда вышел из зала после окончания фильма последним и помятым.

– Ребята, расскажите мне, про что кино, – виновато сказал он, – а то надо будет где-нибудь сказать, что я в курсе новинок… Хотя всё равно название забуду. Ладно, не рассказывайте… Кстати, я не храпел?

А Сергееву знакомую Миша больше никогда не видел. Единственным человеком, кто остался тогда доволен походом в кино, оказалась Аня.

***

Миша стоял на балконе и курил. Он докурил сигарету до самого конца, замёрз, но продолжал стоять и дышать холодным ночным октябрьским воздухом. Миша не находил причины не идти ложиться спать, но не находил в себе и малейших признаков сна. Острая тревога и все остальные терзавшие его весь день чувства притупились и слились в общее тяжёлое недомогание. Но если бы это была температура, простуда или понятная, пусть даже очень сильная, болезнь, то Миша чувствовал бы себя спокойнее. А так он ощущал себя очень плохо, даже физически плохо, но при этом был уверен, что совершенно здоров. Миша понимал, что то, что с ним происходит, скоро не пройдёт, утро не принесёт облегчения и ясности. Он это уже понимал. Он думал о том, надолго ли его посетили эти невнятные тревоги и переживания, а главное, куда его эти переживания заведут.

А ещё он подумал, что уже очень скоро ему предстоит увидеть Юлю мёртвой. От этой мысли он забыл про холод или, точнее, замёрз ещё сильнее. Миша вытянул из пачки ещё одну сигарету и щёлкнул зажигалкой. Он очень сильно не захотел видеть Юлю в гробу. Сама мысль об этом напугала его своей обязательной неизбежностью и полным незнанием того, что он будет при этом ощущать, как сможет такое пережить и как будет себя вести. Он попытался представить себе мёртвое Юлино лицо, испытал страх, отвращение, ужас и отогнал эту мысль прочь.

Он не видел своего дедушку мёртвым. Когда дедушка умер, Мише было восемь лет. Родители и родственники тогда решили, что маленьким внукам не нужно видеть деда мёртвым. Миша помнил, что ему было страшно, но и как-то любопытно взглянуть на человека в гробу, но его увели, и он ничего не увидел. Бабушка умерла, когда Мише было восемнадцать лет. Бабушка очень долго болела, и все были готовы к её уходу. Миша тогда ничего не понял. Он так и не смог сопоставить любимую свою бабушку и то неподвижное, что лежало в длинном, обитом тканью ящике. Но бабушка задолго до смерти от старости и болезни уже не напоминала ту любимую бабушку из детства. Были в его жизни и ещё похороны. Когда один Мишин друг разбился на машине, то так сильно искалечился и обгорел, что его хоронили в закрытом гробу. Были и ещё скорбные проводы, но не очень близких людей.

Миша курил и понимал, что ему скоро, совсем скоро предстоит впервые увидеть мёртвой очень близкого человека, вырванного из жизни неожиданно и буквально какие-то десятки часов назад. При этом человека дорогого, всегда в Мишином представлении полного жизни, мудрости и доброты. Миша слишком хорошо знал и помнил Юлино лицо, выражение и блеск глаз, все оттенки голоса, движения и даже то, как звучали её шаги. К тому же невыносимо ясно висело над всем этим страшное знание того, как Юля ушла из жизни.