Асфальт - [33]
Тогда Валентина рассказала Мише всё, что она сделала и узнала про организацию похорон. Она всё подробнейшим образом Мише объяснила и сказала, что много и долго всё растолковывала и согласовывала с Володей. Мише стало понятно, и он удивился, что ему практически ничего делать не нужно, что всё уже организовано и ему только надо приехать на скорбную последнюю встречу с Юлей и проводить её.
Валентина сказала, что должна была и хотела сказать. После этого она сидела и ждала вопросов или указаний.
– А какой у нас сегодня день недели? – неожиданно подумал об этом и спросил Миша.
– Среда, – ответила Валентина, будто именно этого вопроса и ждала.
– Среда, – повторил за ней Миша и покивал головой.
Он подумал о том, что давно не задавал такого вопроса. Он последние годы каждый день знал, какой это день недели. И ещё он подумал, что на следующий день, в четверг, они Юлю похоронят, а в пятницу нужно будет прийти на работу, как всегда. В пятницу продолжится обычная жизнь. Миша не смог себе представить, как это может пойти обычная жизнь и повседневная работа. А с другой стороны, он понимал, что никаких причин или оснований в пятницу не приходить на работу и не работать, как обычно, у него нет и быть не должно. Но он не мог себе это представить.
Миша поблагодарил Валентину за всё, сказал, что если что-то вспомнит, а точнее, забудет, то он ей позвонит и спросит. Он позволил ей идти домой.
– Я завтра наверняка не явлюсь на работу, – сказал Миша, прощаясь, – так что увидимся в пятницу.
– Простите, Михаил Андреевич, но я хотела бы завтра с Юленькой попрощаться, – сказала Валентина тихим голосом, – вы не возражаете?
– Ой, Валюша, прости, не подумал! Разумеется…
– Тогда там и встретимся. До свидания, – и Валентина вышла из Мишиного кабинета.
Миша посидел, посмотрел на листок со списком задач и проблем. Листок лежал на прежнем месте. Миша опять подумал о том, как давно, казалось ему, он писал этот список. Он смял листок и бросил его в корзину.
На часах было десять минут седьмого. Он сидел в тишине кабинета. За окном свечерело. Внутренние Мишины часы показывали существенно более позднее время. Было слышно, что Валентина ещё не покинула рабочее место и говорит по телефону. Но её голос едва доносился из-за двери. В целом было тихо. В это время суток в своём кабинете в такой тишине Миша не сидел никогда. Он в это время суток обычно мотался по городу, или говорил с кем-нибудь у себя, или вёл переговоры по телефону. И дел, которые надо было успеть непременно сделать и закончить до окончания рабочего дня, всегда было много. Начало седьмого было обычно горячим временем. А тут возникла тишина, и ничего делать было не нужно.
Миша взял в руки папки с бумагами по Петрозаводску и сразу положил их на место. Он понял, что не будет этим сейчас заниматься, потому что это никому сейчас не нужно, а ему это не нужно сейчас больше других. Он снова сидел, как днём в кафе и как после кафе в машине, и не знал, что делать. Так рано домой с работы он не уходил.
Миша посидел, подумал, взял телефон и позвонил родителям в Архангельск. Трубку взял отец. Они поговорили немного, потом он поговорил с мамой. Родители ужинали дома, было слышно, что у них громко работает телевизор. Миша не стал им говорить про Юлю. Они знали, что такая Юля в жизни их сына есть. Они даже видели её у Миши на дне рождения, когда Миша на широкую ногу отметил своё тридцатипятилетие. Родители приехали тогда в Москву. Миша их с Юлей знакомил. Но говорить он ничего не стал. Поговорил, попрощался и, как всегда в последнее время после разговора с родителями, подумал: «Стареют».
Миша ещё посидел немного, нагнулся, достал из корзины смятый листок, расправил его на столе и снова перечитал. Желание выяснить причину Юлиного страшного шага никуда не исчезло. Оно стало чуть менее жгучим и удушающим, но при этом более конкретным и определённым. Миша ещё точнее понял, что только знание причины может теперь остановить поток сомнений, тревог и тяжёлых открытий. А остановить этот поток он очень хотел. «Как же всё не вовремя-то! Как всё некстати, – беззвучно бормотал он, едва шевеля губами. – Хотя, как может быть такое вовремя и к какой, к чёрту, стати…»
– Да-а-а! И что нам остаётся из данного списка? – сам себе вслух сказал Миша. – А остаётся немного…
Он решил всё же ещё порасспросить Володю и постараться завтра, если, конечно, тот будет на похоронах, поговорить с неизвестным ему Борисом Львовичем с Юлиной работы.
– Но это всё не сегодня! Не сегодня… – снова вслух сказал Миша, опять смял листок, вернул его в корзину, встал и вышел из кабинета.
– Валентина, а почему ты не уходишь? – спросил Миша, застав Валентину на рабочем месте, – ты сегодня сделала такое, что даже феям не под силу. Бросай ты всё. Езжай домой. Я вот уже еду.
– Хорош руководитель, – улыбнулась Валентина, – убивает инициативу и не поощряет рабочее рвение сотрудника. Михаил Андреевич, я закончу дела, которые сама себе наметила, и поеду домой. Завтра полдня как минимум меня здесь не будет. Без вас тут трудно, а без меня никак. Да к тому же что сейчас я поеду, что через час, доберусь до дома в одно и то же время. Самые пробки. Не привыкла я так рано ехать домой. Что я там, Мишенька, буду делать так рано в среду одна… и в четверг, и в пятницу. А пальто вы совсем помяли, придётся отпаривать. Само не разгладится.
«Рубашка» – городской роман. Очень московский, но при этом примиряющий Москву с регионами. Потому что герой – человек провинциальный, какое-то время назад приехавший в Москву. Это короткий, динамичный роман о любви. Один день из жизни героя. Ему от 30 до 40 лет. Есть работа, есть друзья, есть сложившаяся жизнь и… Любовь, которая сильно все меняет.
Роман называется «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Эта объёмная книга написана как биографическая история, но главным героем романа является не человек, или не столько человек, как призвание, движущее и ведущее человека к непонятой человеку цели. Евгений Гришковец.
Пьесы, вошедшие в этот сборник, как и все произведения Гришковца, имеют отношение к современнику, к человеку переживающему, думающему, внимательному. Здесь есть монологи, которые Гришковец исполняет на сцене сам, и пьесы, написанные для постановок в театрах в привычном понимании этого слова. Есть хорошие люди в непростых обстоятельствах, есть тревоги, волнения, радость, забота, трудный выбор… и обязательно надежда. P.S. Не пугайтесь слова «пьесы» на обложке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читая книгу Гришковца, очень легко почувствовать себя автором, человеком, с которым произошло почти то же самое, что и с его героями. Гришковец рассказывает о людях, сыгравших важную роль в его жизни. Какие-то истории, какие-то события — ничего экзотического.Впечатления и переживания, которые много важнее событий. И внимание обращается уже не к героям, а к своей собственной жизни. К себе.
«Есть воспоминания такой яркости и отчётливости, которые не тускнеют, не размываются и не уходят в тень новых событий и переживаний… Я говорю про воспоминания, которые всегда рядом, которые под рукой как некие предметы, лежащие в кармане некой вечной, бессменной одежды, как едва заметный белый маленький шрам на ноге, руке или на лбу, бросая взгляд на который или видя его в зеркале ты всякий раз, пусть на миг, но вспоминаешь обстоятельства его появления». (Е. Гришковец)
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».