Арзамас-городок - [137]
Вскоре доставил книгу Жуковой в Арзамас московский книгопродавец Бебин, что постоянно снабжал уездный городок новинками отечественной литературы. Пополнял он библиотеку и Ступина.
«Вечера на Карповке» читались и перечитывались с особым интересом, с особым любопытством. В гостиных дворянских особняков, в купеческих палатах, в зале прохладительных вод купца Ситникова и даже в присутственных местах — все разом заговорили о сочинительнице, которую, конечно же, хорошо прежде знали и теперь еще помнили. Мария Семеновна, кто бы мог подумать! Всегда задумчива, особняком, правда, серьезна не по летам…
Ко всему этому, к разным толкам и обывательским пересудам громко добавили столичные журналы, которые доходили-таки до уездного городка. Шутка ли, критики «Русского инвалида», «Северной пчелы» и «Библиотеки для чтения» единодушно признали за писательницей ум, тонкую наблюдательность, и верность многих положений…
Когда в Петербурге в типографии Александра Смирдина вышла в полном объеме книга, вобравшая в себя лучшие повести «Инок» и «Медальон», в июльском номере «Московского наблюдателя» за 1838 год с отзывом о «Вечерах на Карповке» выступил сам Виссарион Белинский. Вот что он писал:
«Первая часть „Вечеров“ вышла в прошлом году, а в нынешнем издана вторым изданием, вторая вышла только в нынешнем году, и теперь едва ли в какой книжной лавке можно найти ее. Успех необыкновенный… Мы прочитали „Вечера на Карповке“ с живейшим удовольствием, с живейшим наслаждением. И они — произведение женщины, но дай Бог, чтоб у нас было побольше мужчин, которые бы так хорошо писали».
В 1840 году опять двумя частями вышли «Повести Марьи Жуковой». Теперь дополненные новыми произведениями: «Суд сердца», «Самопожертвование», «Падающая звезда» и «Мои курские знакомые»
И опять Виссарион Белинский находит слова высокой оценки творчества писательницы:
«Одним из лучших литературных явлений нового года по справедливости должно назвать повести г-жи Жуковой». Критик отметил, что хотя «…повести не относятся к тем высшим произведениям искусства… (однако) полнота горячего чувства, верность многих положений, истина в изображении многих черт и оттенков женских характеров, искусный, увлекательный рассказ и, прибавим к этому, прекрасный слог, которым и мужчины редко владеют у нас, — вот достоинства повестей г-жи Жуковой».
Холодный сырой Петербург…
Скромная квартирка, и непреходяшая унижающая бедность. У родителей еще четверо, всех надо ставить на ноги, и просить у отца помощи мучительно трудно.
А тут еще судебное дело издалека потянулось.
В повести «Медальон» — повести во многом автобиографической, исповедальной, Мария Семеновна Жукова признавалась, наверное, о себе: «Жених, кажется, более всего желал моего маленького именьица, которое было у него под рукою, может быть, чтобы избежать черезполосного владения, строгое исполнение обязанности супруги и дружеское расположение было все, что нужно для его счастья».
Супружеского, семейного счастья хватило Жуковым ненадолго.
Да, муженек в свое время, пользуясь доверием Марии, наделал долгов, пришлось спасать то немногое из имения, что осталось. Мария Семеновна после с горечью признается: в столице узнала «печальную существенность», испытала «всю трудность слияния поэзии с судебной палатой» в то время, «когда негодование превышало силы, когда сердце изнемогало под необходимостью не любить».
Единственно, что скрашивало жизнь писательницы в Северной Пальмире — старая дружба с Софьей Алексеевной Корсаковой-Голициной, с которой она некогда разделила свои юные годы перед замужеством. И поддерживало главное: работа над «Вечерами».
Литературные заработки во времена Жуковой были скромными, Мария Семеновна частенько отходила от письменного стола и подрабатывала кистью. Ей позволили бывать в Эрмитаже царского дворца, она приходила туда с красками, как на праздник. Полотна старых западных мастеров завораживали, открывали мир незнакомый и волнующий. Но главное, как эти французы, англичане, голландцы, а уж что говорить об итальянцах — как они глубоко чувствовали натуру, писали легко, изящно, изливаясь восторгом таких сочных, солнечных красок?! Мария Семеновна скоро вошла во вкус работы, делала недурные копии и их охотно брали на комиссию художественные магазины. Иногда она нарочито проходила по Невскому мимо знакомых витрин и поглядывала «чужими глазами» на свои холсты. А что, весьма и весьма недурственно! — горделиво думалось ей и она благодарно вспоминала далекий Арзамас, классы Ступинской школы, где была так усидчива, где так не хотелось уступать воспитанникам академика.
Однажды в Эрмитаже Жукова сидела за мольбертом и как всегда увлеченно работала. Она не слышала, как сбоку подошла красивая женщина с высокой прической и в элегантном платье. Мягкий шорох шелка выдал незнакомку. Мария Семеновна повернулась и тотчас узнала: то была Александра Федоровна, супруга царя. Художница тотчас встала и опустилась в глубоком реверансе.
— Простите, ваше величество, я не сразу заметила…
Французский, на котором заговорила Мария Семеновна, видимо, понравился императрице. Она подошла поближе, внимательно посмотрела копию.
Тема, выбранная писателем, — первые годы существования почитаемого и в наши дни богохранимого центра православия Саровской пустыни. Повествование «Ярем Господень» — это и трудная судьба основателя обители иеросхимонаха Иоанна, что родился в селе Красном Арзамасского уезда. Книга, написана прекрасным русским языком, на какой теперь не очень-то щедра наша словесность. Кроме тщательно выписанной и раскрытой личности подвижника церкви, перед читателем проходят императорствующие персоны, деятели в истории православия и раскола, отечественной истории, известные лица арзамасского прошлого конца XVII — первой половины XVIII века. Книга несет в себе энергию добра, издание ее праведно и честно послужит великому делу духовного возрождения Отечества..
«В книге воспоминаний Фёдора Трофимова „Мой век“ — панорама событий в стране и Карелии за последние восемьдесят лет. Автор книги — журналист с полувековым стажем работы в газете, известный писатель. Прошлое и настоящее тесно связано в его воспоминаниях через судьбы людей.».
21 декабря 1879 года родился несгибаемый революционер, верный ученик и соратник Ленина, великий продолжатель его бессмертного дела - Иосиф Виссарионович Сталин.
За что великого писателя Андрея Ангелова не любит Литературная сеть? Почему вокруг его книг всегда роятся дерьмомёты и каздакисы? Почему он выбесил Либрусек, Фантлаб, Клуб киносценаристов, ЛайвЛиб, БукМикс, Флибусту, ЛитМир, Фантасты.ру?.. И ЛитРес Глатерман! А ещё начальника отдела фантастики «Эксмо», - Малкина!
У него были грандиозные планы на свою автобиографию. И всего лишь несколько месяцев на оставшуюся жизнь. Это первая и, к сожалению, неоконченная книга мемуаров Принса. Певец начал работать над ней слишком поздно, буквально за несколько месяцев до своего трагического ухода. Изначально планировалось, что книга должна была охватить его жизненный путь с рождения и до Super Bowl, на котором торжественно выступал Принс в 2007 году. А также затронуть самые краеугольные темы: связь с родителями, воспоминания и размышления, осознание себя в мире музыкального творческого процесса.
Сьюзен Зонтаг, американский литературный критик, режиссёр театра и кино, стала самым настоящим отражением эпохи, призмой, через которую мы разглядываем прошлый век, легендой своего поколения. Масштаб её личности восхищает, многогранность – покоряет и вызывает отрицание. Зонтаг писала философские и критические эссе, выступала на баррикадах в Сараево, ставила спектакль по Беккету, снялась в картине Вуди Аллена, тесно общалась с Иосифом Бродским и Энди Уорхолом. Её жизнь – это бесконечный внутренний поиск границы между искусством и искусственным, метафорой и реальностью, правдой и ложью. Изданная осенью 2019 года и уже ставшая бестселлером Amazon, «Susan Sontag.
Творчество и личность русского почта В.А.Жу ковского с молодых лет привлекали Бориса Зайцева — писателя трудной судьбы. В 1922 году он покинул родину и почти 50 лет провел в эмиграции. В романизированной биографии «Жуковский» наиболее ярко отразилось то, что составляло основу творческой личности Зайцева — это любовь и уважение к русской классике и традициям литературы.