Артемий Волынский - [54]

В октябре 1739 года в конюшне находилось 317 лошадей и 12 верблюдов для перевозки кормов и речного песка для манежа. Лучших коней отбирали в производители на Скопинский, Хорошевский, Павшинский, Бронницкий и другие заводы, остальных сортировали по мастям и обучали: одних готовили для упряжки и хождения «в цугах», других — для верховой езды. Отсюда лошадей отправляли в Петербург — в придворные конюшни и Конную гвардию: в сентябре 1736 года в столицу отбыли 155 кобыл; в марте 1737-го — 120 жеребцов верховых и «в цуки»^{241}. Оставшихся переводили на Остоженскую конюшню в Москве, где продавали с публичного торга «партикулярным людям».

Здесь были построены девять новых конюшен на 480 стойл, житницы, амбары, кузница, водогрейки, сенные сараи. На берегу реки Пахры выросла слободка для служителей из шести казарм и четырех светлиц. Рядом с церковью были возведены дворы смотрителя (с шестью комнатами) и коновальный, а близ жилой слободки — дом управителя и приказная изба. В штате конюшни числилось 136 человек: стадные и стряпчие конюхи, нарядчики, пять коновальных учеников под командой унтер-шталмейстера шведа Христофора Сенка.

В Бронницах строился конюшенный двор, кирпич для которого делали местные крестьяне. В 1735 году началась перестройка хорошевских конюшен — старые были холодными и не приспособленными для содержания лошадей европейских пород. Там же стала действовать школа для детей, собранных из конюшенных волостей «для обучения в школе латинского языка читать и писать, дабы оне могли знать на латинском языке имена трав и прочих медикаментов, принадлежащих для пользования лошадей». Уже в первый год набор составил 80 человек; для преподавания латинского и немецкого языков нанимались по контракту учителя из иностранцев.

Под управлением Волынского конское поголовье не увеличилось: в 1732 году на заводах состояло 3718 лошадей (из которых 287 оказались «не сысканы»), а к 1 января 1740-го — 3482. С другой стороны, оно существенно обновилось. За несколько лет для подведомственных одиннадцати заводов было куплено 584 жеребца — испанских, арабских, персидских, английских, неаполитанских, датских, немецких, «черкесских» и «кубанских»; еще столько же поступило из царских конюшен, гвардейских полков, личных заводов Анны Иоанновны в Прибалтике и конфискованного имущества опальных. Лошади с заводов выбывали в Конную гвардию, к «охоте птичьей и псовой», в подарок дипломатам; в 1739 году шесть скакунов поступили к Бирону. 1699 лошадей «повалилось» от болезней^{242}.

По поводу устройства новых заводов Волынский в 1734 году доложил, что его подчиненными «сыскано и описано в разных губерниях и провинциях 104 места, на которых по довольству земель, по разсуждениям штаб и обер-офицеров, в репортах, присланных в комиссию, назначено, что можно на тех местах содержать в заводах до 36 190 лошадей». Были составлены подробные описи каждого пункта с указанием, сколько в нем годной под распашку земли и лугов.

Артемий Петрович понимал, что сразу вести строительство в полном масштабе едва ли возможно, и предупреждал, что «заводить оные заводы до 36 000 лошадей, мнится, и нужды нет». Он поставил кабинет-министрам целый ряд вопросов: сколько предстоит создавать заводов; какое количество жеребцов и кобыл надлежит содержать и каких пород — немецких или «иных каких»; возможно ли уменьшением налогов облегчить существование «обывателей», которые «приписаны будут к тем лошадиным заводам»?^{243}

В марте 1735 года в Кабинете состоялось «рассуждение» о конных заводах с участием А.Б. Куракина, И.Ю. Трубецкого, П.П. Шафирова, М.Г. Головкина, А.Л. Нарышкина, Н.Ф. Головина и А.И. Ушакова. Они ознакомились с докладами Волынского и определили отвести 57 новых мест, для которых «быть в заводах жеребцам немецким до 840 жеребцов, а кобылам русским — украинским, татарским и башкирским, числом оных до 7000 кобыл»; для их содержания предполагалось использовать 74 638 приписных душ. 57 заводов должны были обойтись казне в 313 854 рубля с учетом постройки зданий, распашки и засева полей, в том числе за лошадей предполагалось заплатить 189 тысяч рублей. Кроме того, надо было набрать штат управителей, конюхов, кузнецов, коновалов, учетчиков, канцеляристов, на который предполагалось тратить 37 365 рублей в год.

По итогам «рассуждения» присутствующие решили для первого раза дать добро на приобретение тысячи кобыл, а «в будущие годы на оную покупку откуда деньги употребить, о том разсмотреть в Сенате и представить». Одновременно кабинет-министры поручили Волынскому дополнительно «для конских заводов… отыскать места в Малой России и в слободских полках и на государственных землях»^{244}.

Сам Артемий Петрович понимал, что даже в урезанном варианте его проект является весьма затратным. Но он видел перспективу, а потому в другой записке убеждал: «Ежели заведены будут в государстве оные заводы, то из оных разсуждается та польза, что немецкие лошади ценою, как выше показано, приходят в государство от 60 до 70 рублей каждая в полк лошадь и за них на покупку деньги имеют выходить вон из государства как ныне, так и впредь всегда безвозвратно, а свои собственные лошади будут со всеми расходами приходить, по исчислению, по 29 рублев, и деньги оные будут обращаться в своем государстве, да сверх того, против покупки немецких лошадей, за всеми канцелярскими и заводными расходами и людям жалованья (не включая снятых с обывателей четырегривенных денег), чрез каждые 6 лет оставаться будет в казне денег близ 400 000 рублев. Еще же от оных заводов разсуждается и в том государству польза, что из тех заводов со временем старые жеребцы и кобылы продаваны будут, тако ж и из приплодных излишних надлежит продавать, хотя и ниже настоящих цен, однако ж от тех лошадей могут умножиться в государстве и в партикулярных заводах такие ж рослые лошади вместо того, что ныне мелких лошадей имеют»