Артем Гармаш - [106]
И только теперь Артем почувствовал, как промерз, сидя здесь на камне.
Быстро шел по плотине, чтобы хоть немного согреться. И планировал уже. К Тымишу пойдет сейчас. С лета еще, после госпиталя, живет он дома, в селе. Кто же, как не Тымиш, может лучше ввести в курс ветробалчанских событий! И нужно немедля за дело браться. Но вот задача — с чего начинать? Ну, да жизнь сама подскажет.
VII
Миновав свой двор, Артем через какую-нибудь сотню шагов — как раз против хаты Гмыри — встретился с Остапом и Мусием: возвращались из лесу. Остап остановил волов и спросил брата, куда направился. Артем ответил, что в лавку, курева купить, а потом к Тымишу Невкипелому. Невольно бросил взгляд на сани. Нет, на этот раз лесу нагружено в меру. Как видно, тогда, за завтраком, Омелько все же донял. Хорошая примета.
— Ну, а где же хлопец? Уж не в лесу ли одного оставили?
— Какое там в лесу! Прослышал, что приехала новая учительница, побежал — хоть одним глазом глянуть, — ответил Остап.
— Трогай, трогай, Остап, — заторопил Мусий.
— Неужто так проголодались, дядя Мусий? — засмеялся Остап.
— Не проголодался, а вон Омелько с бугра наблюдение ведет.
Остап и Артем тоже глянули в ту сторону.
За прудом, во дворе помещичьей усадьбы, действительно стоял Омелько — как монумент — и смотрел сюда. Но, заметив, что на него смотрят, шагнул в сторону и повернулся к ним спиной, делая вид, что, собственно, ради этого и вышел сюда, за угол загона, «до ветру».
— Ох, и артист же! — засмеялся Мусий и снова заторопил: — Трогай, трогай! А то подумает, что и на этот раз волов умаяли.
Остап нахмурился.
— А этот, гляди, почище Пожитько будет. Ох, и въедливый! Подумаешь, хозяин! Над чужим добром.
— Почему над чужим? — сказал Артем. — Народное. Выходит, и его.
— А коли так, стало быть, я тоже хозяин.
— Но он все-таки больший хозяин над волами, чем мы с тобой, — сказал Мусий.
— Больший? Это почему же? Что ходит за ними?
— И поэтому. А главное дело — попробуй без него! Тридцать пар в загоне без привязи. Попробуй разберись, какого с каким спаровать.
— Это правда, — согласился Остап. А так как собирался и завтра еще попросить волов у Омелька, на этот раз не обращаясь за разрешением к Погорелову, то хотел уже взяться за налыгач, но тут же передумал, устыдясь брата. «Да что я, в самом деле, лопух какой! Ну, пусть уж перед генералом — не так это легко вековое из души выкорчевывать. Но чтоб перед каждым!..» И сказал подчеркнуто безразличным тоном: — Ничего. Не на того напал! Пусть понаблюдает. — И нарочито не спеша вынул из кармана кисет.
— Ты, бедняга, должно, от завтрака и не курил еще?
Подал Артему цигарку. Стал свертывать другую — себе. И, очевидно, так ничего и не произошло бы, закурил бы, да и поехал дальше. Но в это время распахнулись ворота Гмыри. Открыл их сам хозяин, Архип Гмыря, а батрак Савка вывел за налыгач волов, запряженных в сани, свернул на глубокую колею улицы и остановился — впереди стояли сани Остапа.
— А ну, эй, кто тут на дороге стал! — крикнул Гмыря, и, как показалось Остапу, очень оскорбительным тоном. — Проезжай!
Остапа словно кнутом хлестнул этот окрик. Он вспыхнул, но сдержался. Очень медленно, чтобы не рассыпать табак с бумажки, повернулся к Гмыре и напряженным голосом сказал:
— Как говоришь? На дороге? — Послюнил бумажку, свернул цигарку. — А ежели ты мне на дороге стоишь? Всю жизнь!
— Проезжай, проезжай! — снизил тон Гмыря. — Не скандаль!
— А тебе что, улица мала? Не проедешь?
— Куда? Не видишь — сугробы какие?!
— Ну, так подожди. Закурю вот. Да и волы отдохнут. — И повернулся к нему спиной. Не спеша прикурил и Артему дал прикурить.
Гмыря едва сдерживал себя. Но когда увидел, что Остап и закурив не собирается ехать, а, наоборот, присел на сани с явным намерением выкурить всю цигарку, не выдержал:
— Вот как! Так ты, значит, насмешки строить?!
— Ну что ты за человек, Архип! — ритпоспешил Мусий, желая предупредить ссору. — Тебе же ясно человек говорит: волы помились. Чего ты ерепенишься? Что у тебя, горит? Отдохнут, и поедет себе.
— А ты не в свое дело не суйся!
Гмыря порывисто шагнул к волам Остапа и уже взялся было за налыгач, как вдруг Остап с неожиданным проворством оказался рядом с ним и вырвал налыгач из рук.
— Э, нет! — проговорил с хрипом. — Волов ты не трожь! — И оттолкнул Гмырю.
Тот пошатнулся и сел в сугроб.
Все произошло внезапно и неожиданно. Гмыря так и застыл, сидя в сугробе и растерянно глядя на людей, словно из-под земли выросших возле саней. Потом, придя в себя, вдруг завопил:
— Люди добрые! Глядите — бьют!
Лука Дудка весело сказал:
— Да разве ж это бьют? Если на задницу сел. Да еще и на мягкое — в сугроб! Бьют — это когда человек носом землю роет! Вставай, не придуривайся. На руку!
Но обиженный Гмыря поднялся сам, без помощи.
— Что случилось? — допытывался тем временем Харитон Покрова, переводя взгляд с Мусия на Артема и на Остапа.
Объяснить взялся Мусий, считая себя во всей этой истории наиболее беспристрастным человеком:
— Да что случилось? Случилось то, что в бутылку полез человек. И сказать бы… так нет. Степенный, умный человек, а так, будто вожжа ему под хвост попала. «Проезжай» да «проезжай»! А тут как раз волы притомились. Дай отдохнуть. Вот видишь, — обернулся к Гмыре, — как раз и люди подошли, — вокруг собралось уже с десяток человек, — есть кому подсобить. А ну-ка, братцы! Дружно!
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
С Иваном Ивановичем, членом Общества кинолюбов СССР, случились странные события. А начались они с того, что Иван Иванович, стоя у края тротуара, майским весенним утром в Столице, в наши дни начисто запамятовал, что было написано в его рукописи киносценария, которая исчезла вместе с желтым портфелем с чернильным пятном около застежки. Забыл напрочь.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».