Арсенал-Коллекция, 2015 № 06 (36) - [23]
Неудачи стали преследовать 5-ю флотилию с самого начала. Прежде всего, выяснилось, что один из выделенных катеров не сможет принять участие в постановке, поскольку он только 13 июня вступил в строй, и его команда не прошла необходимого курса подготовки. Это означало сокращение количества мин в заграждении с 30 до 24. Выход остальных четырех «шнелльботов» состоялся в 15:00 21 июня. Переход шел по плану до 22:35, когда отряд достиг широты Виндавы. В этот момент на катере S- 29 произошла авария правого мотора, устранить последствия которой в море не представлялось возможным. Командиру отряда пришлось отправить его в базу в сопровождении другого «шнелльбота» и произвести перерасчет, в соответствии с которым два оставшихся катера должны были выставить только южную часть заграждения. В 23:57 был обнаружен выходивший из пролива советский транспорт, а в 00:30 - подлодка в надводном положении. Это могла быть только С-7 (командир - капитан-лейтенант С.П. Лисин), занимавшая с 19 июня дозорную позицию перед входом в Ирбены западнее линии мыс Церель - мыс Овизи. Восточнее этой линии в районе мыса Колкасрагс дозор нес тральщик Т-297 (бывший латвийский «Вирсайтис»), но так далеко катера противника в пролив проникнуть не пытались. Командир немецкого отряда из общего боевого приказа знал о разрешении уничтожать встреченные на марше советские субмарины, но в интересах сохранения скрытности постановки решил этого не делать. Катера без помех достигли заданного района, определили местоположение по горевшему маяку Овизи и в 02:20-02:28 произвели постановку мин, после чего легли на северо-западный курс. В 02:45 впереди по курсу вновь показалась подлодка. Катера приготовились к торпедной атаке, но в последний момент у командира отряда возникли сомнения. По силуэту субмарина напоминала немецкие U-боты (что не удивительно, поскольку подлодки типа «С» проектировались немецкими инженерами), а о том, что у немцев на Балтике действуют лишь малые подлодки II серии, командир отряда не знал. С катеров передали опознавательный сигнал и утверждали, что в ответ получили неразборчивую передачу сигнальным фонарем азбукой Морзе. Интересно отметить, что в донесении командира С-7 упоминание о данном эпизоде начисто отсутствует. Хотя ответ на запрос немцев не удовлетворил, после совещания между командирами катеров было принято решение во избежание потопления своего корабля от атаки отказаться. В этот момент присутствие противника было замечено постом наблюдения на мысе Церель, где слышали работу радиостанции УКВ, передававшей фразы на немецком языке. К сожалению, среди личного состава поста не нашлось никого, кто знал бы язык противника, а, насколько можно судить из известных документов, о факте обнаружения вражеских кораблей в Ирбенском проливе в штаб КБФ не докладывалось.
Торпедный катер S-27, участвовавший в боевых действиях на Балтике летом 1941 г.
Торпедный катер серии S-26 с минными защитниками борту
Замаскированный «шнелльбот» на стоянке в финских шхерах, лето 1941 г.
В 04:23 примерно в 50 милях западнее Цереля «шнелльботами» был обнаружен небольшой пароход под советским флагом. На требования остановиться он сначала не отреагировал, но после предупредительных выстрелов из пушки застопорил ход. После этого немцы посредством мегафона потребовали прекращения работы радиостанции и перехода экипажа в спасательные шлюпки. Когда эти требования были выполнены, выяснилось, что судно называется «Эстония», а вся его команда состоит из людей соответствующей национальности. Пароход выполнял рейс Рига - Стокгольм, перевозя 50 тонн абрикосовых семян и датского пассажира. Поскольку капитан и офицеры судна объявили себя нейтральными в начавшейся советско-немецкой войне, командир отряда «шнелльботов» изменил первоначальное решение о потоплении «Эстонии» торпедой и сформировал из экипажей обоих катеров призовую команду в составе семи человек. Больше никаких событий не произошло, и в 11:30 катера стали на якорь на стоянке Стормелё рядом с финскими броненосцами, экипажи которых приветствовали своих немецких «братьев по оружию» трехкратным «Ура!» Пароход с призовой командой прибыл сюда же в 4 часа утра следующих суток.
Несмотря на успех с захватом приза, в целом задача по постановке мин в Ирбенском проливе была сочтена германским командованием не выполненной. Командующий крейсерами распорядился выставить северный участок заграждения «Айзенах» силами трех катеров в ночь на 23 июня, но в связи с неготовностью «шнелльботов» ее пришлось перенести на сутки. За это время через незагороженный участок Ирбенского пролива в Балтийское море вышли крейсер «Максим Горький» и дивизион эсминцев. Впрочем, произведенная постановка северной части заграждения мало повлияла на ситуацию - вечером 24-го четыре советских эсминца, шедших ставить свои мины на входе в Ирбенский пролив, пересекли его, но никаких подрывов при этом не произошло. Ключом к разгадке стали материалы немецкого траления, произведенного в начале ноября 1941 г. двумя прорывателями минных заграждений. Если в южной части района «Айзенах» им удалось подорвать пять мин, то в северной, несмотря на многочисленные галсы, не было найдено ни одной. На этом примере можно наглядно убедиться в различиях по части точности постановки между условиями, когда горят маяки и условиями военного времени, когда навигационные ориентиры в ночное время отсутствуют. По этой причине группе катеров, ставившей мины в ночь на 24 июня, пришлось определяться по маякам на восточном побережье острова Эланд и определять точку постановки по счислению после четырех часов движения полным ходом. В результате все мины северной части заграждения были выставлены далеко от назначенного района, по-видимому, в местах с большими глубинами, где взрыватели мин не срабатывали под проходящими кораблями. Таким образом, заграждение «Айзенах», несмотря на верный замысел немецких штабистов, совершенно не оправдало возлагавшихся на него надежд из-за отказа техники и ошибок исполнителей.
