Аромат теней - [114]

— Его пытают, — догадался Майках и наклонился к мне. — Помните, они с Оливией связаны? Она испытывала побочные явления.

Если это побочные, то основные я не хотела бы испытать. Еще один разрез, и я так плотно стиснула глаза, что них заплясали огненные пятна. И пришла я в себя, только чтобы услышать последние слова Грегора:

— … потому что он знает ее подлинную личность. Mы должны передать ее на рассвете…

— Иначе они убьют Уоррена, — закончил за него Хантер На этот раз я повернулась, изогнула спину, чтобы отыскать его. Он сидел в кресле, бесстрастно глядя на меня, оценивая, как корову, которую предстоит продать на сельской ярмарке. Я закрыла глаза, удивляясь, как могла находить его красивым.

— Мы не можем выслать ее, даже если бы захотели, — заявила Ванесса. — Она сгорит до того, как вдохнет свежи воздух.

— Что?.. — Грегор скорчился. Феликс поддержал его, он со стоном откинул голову.

Я снова согнулась.

— Прекрати! — крикнула я небу, Уоррену, тем, кто en Пытает, и Богу, о существовании которого мне ничего не известно. Я кричала, пока не распухло горло, а когда закончила, в комнате послышался смешок, пронесся, как порыв ветра. И пытка прекратилась. Все переглядывались.

— Твой голос, — бросил Хантер прямо мне в лицо. — Аякс услышал его.

— Они связаны, — повторил Майках.

Я вспомнила, каким ушел Уоррен: возбужденным, рассерженным, испуганным. Больше я никого не потеряю. И поняла, что он, должно быть, предвидел это. Конечно, человек, который верит, что благополучие отряда важнее жизни Индивида, так и сделает. Он знал и все равно пошел.

— О мой бог! — воскликнул Майках, который тоже это понял. Он опустил голову на руки, кровь Грегора вымазала его виски, лоб и уши, — Все время Аякс опережает пас на шаг.

В моей памяти возник Уоррен, идущий по коридору, в плаще, клубящемся у ног: им двигала потребность поступать правильно. Сердце мое упало. «Если это игра, — подумала я, — сжимая живот, мы на грани проигрыша».

23

Феликс и Майках помогли мне вернуться в мою комнату, а Грета тем временем зажгла свечи и каким-то снадобьем освежила воздух, а потом дала мне пилюлю, чтобы ослабить связь с Уорреном.

— Тебе нужно отдохнуть, — произнесла она, когда я с облегчением и стыдом проглотила пилюлю. — Сосредоточься на создании мысленной стены между Уорреном и тобой. Защити свои мысли и чувства от тех, кто через Уоррена пытается в них проникнуть. Это даже важнее, чем блокировать боль.

«Легко сказать», — подумала я. Но дымок благовоний вмешался, разделил синапсы мозга, заставляя забыть о тревогах.

— Уоррен хотел бы этого, — добавила Рена. Она сидела в углу, раскачиваясь в кресле, которое принесла из своей комнаты. — Можно быть уверенным, что он делает то же самое.

Провалы ее глаз при свечах превратились в темные бассейны. Все ее подопечные уже спали, и она предложила присмотреть за мной, пока остальные собрались в комнате для совещаний. Я знала, что они там говорят обо мне, обо всем, что со мной связано, но… не со мной. И лениво гадала, чей голос окажется решающим при голосовании… и как скоро после этого меня выбросят из убежища. Принесут в жертву ради своего руководителя.

— Ты должна медитировать. — Рена откинулась на кресле-качалке.:

Как будто это может решить все проблемы?

— Упражнения по медитации не действуют. — Я попыталась рявкнуть и расплатилась за это огнем, заполнившим внутренности.

— Это потому, что ты их не делаешь, — ответила она, а Я снова откинулась на подушки, дергаясь от ожогов внутри.

Когда начало казаться, что дело ограничится ожогом, я слезящимися глазами посмотрела на нее.

— Они ведь проголосуют за то, чтобы выбросить меня, верно? Считают меня виновной в пленении Уоррена.

Она покачала головой, но это было скорее признание поражения, чем выражение уверенности.

— Нет, Оливия. Это все устроили Тени, точно так же как все наши остальные беды. — Она опять опустила голову; из нее словно выпустили воздух. — И Уоррен тоже это сделал. Он всегда делает. Последнее было сказано с давно выношенным убеждением, и я постаралась разглядеть се ауру, но слишком устали, от аромата в воздухе у меня кружилась голова; и еще я боялась, что это вызовет новый приступ боли. Мне хотелось понять, что она имела в виду, но я опасалась, что услышу, как от Майкаха, слова о тайнах Уоррена или возражения, что не ей об этом рассказывать, как заявила мне Грета. Поэтому я задала другой вопрос:

— Откуда у Уоррена хромота?

Кресло перестало раскачиваться, воцарилась тишина. Рена была свидетелем первого жизненного цикла Уоррена; и если кто-нибудь знает его и его прошлое, так это она. И хотя у меня были гораздо более важные вопросы, этот казался достаточно невинным, поэтому я молча ждала, что она расскажет.

— Он получил ее от отца.

Я вздрогнула, вызвав вспышку огня вдоль спины. Это напомнило мне, что не стоит неожиданно двигаться, но я ожидала чего угодно, только не этого.

— Да, кондуиты производят устойчивые повреждения. — Рена поморщилась и снова начала раскачиваться. — Ты заметила, что Уоррен не носит личное оружие? — Она продолжила, хотя не могла видеть мой кивок. — Он не прикасается к кондуиту Тельца после того, как отец применил кондуит против него… а он — против отца.