— Ты была права, — хмуро подтвердил он, стоя в просторном коридоре в окружении своих котов.
Таким растерянным и виноватым я его еще не видела.
— Примешь ее в академию без экзаменов, — усмехнулся Грэгхан.
— Само собой, — машинально кивнул парфюмер, развернулся, и ушел обратно в рабочий кабинет, не попрощавшись.
А я так и застыла с раскрытым от удивления ртом, не веря своим ушам. И только через несколько секунд спохватилась, что поступление в академию уже давно не стоит на первом плане…
Когда мы выехали за пределы Стерлинга, Грэгхан внезапно остановился у обочины.
— Садись за руль, — спокойно сказал он, спрыгивая с сиденья.
— Что? — нахмурилась я, а следом испугалась до чертиков: он не шутил! — Грэгхан, я…
— Давай, Каролина, — улыбнулся наконец он и передвинул меня на водительское сиденье. — Да не бойся ты так!
Уселся позади меня и положил мои ладони на руль, накрыв их сверху своими.
— Я же не бросаю тебя, — проговорил он мне на ухо, и, немного помолчав, добавил тише, — я никогда тебя не брошу. Слышишь?
От этих слов у меня все сжалось внутри и вспыхнуло, выжигая кислород из легких. Я была очень рада тому, что он сидит сзади и не видит моих эмоций. Задержала дыхание в попытке выровнять его и нервно сглотнула.
— Веришь мне? — потребовал он.
Кивнула.
— Обещаешь верить? — настаивал он.
— Да.
— Запомни это, пожалуйста…
И мотоцикл послушно заурчал под нами. Грэгхан мне что-то объяснял, показывая то на панель приборов, то на аппарат управления. Я кивала, а сама не видела ничего вокруг, лишь чувствовала и впитывала каждое его прикосновение, каждое слово… Мне казалось, что вся наша жизнь сузилась до этого момента. Как горлышко бутылки. Отчаянно хотелось дать газу и проскочить его быстрее! Только скорость тут не поможет…
— Каролина, спокойнее, — донеслись до меня его слова, а пальцы сильнее сжали мои.
Но на этот раз даже адреналин не выбивал тугие мрачные мысли из головы. Только его руки, контролирующие каждое мое движение, казалось, держали теперь всю ситуацию непонятной мне ценой и усилиями. И только это вселяло в меня уверенность…
Ночь сгустила не только краски, но и нашу тишину.
Странная она была… Темная, густая… но какая-то желанная. Что-то таилось в ее глубине… Какая-то надежда, что все кончится хорошо, и что она еще не раз будет гостить рядом с нами, но никогда не бросит, не оставит вместо себя серый глухой вакуум.
Я временами забывалась и начинала строить предположения, чего же ждет Грэгхан. Погружалась в анализ событий и его слов, потом злилась на него: неужели он не понимал, что ожидать не пойми чего, невыносимо?
— Почему ты не объяснишь мне, что происходит? — спросила все же я, задумчиво глядя на огонь в камине. Не сразу поняла, что не выдержала, не оправдала его ожиданий…
Мы сидели на полу перед тлеющим камином после ужина и пили чай.
— Я обещал, что расскажу, когда станет безопасно для тебя… — терпеливо ответил он, прижимая сильнее к себе.
Его губы коснулись моего плеча, но я вдруг почувствовала, что не могу больше молчать. Вот не могу и все! Его руки внезапно стали раздражать и жечь кожу. Подскочила на ноги и обернулась.
— А если станет не безопасно, а поздно?! — прерывисто выдохнула. — А если ты в чем-то ошибаешься?!
— Каролина… — устало начал Грэгхан, подаваясь вперед, но я уже не могла остановиться.
— Если бы я вовремя не раскрыла состав этой композиции… — перебила я его. — Ты бы ошибся?!
— Каролина… — глухо зарычал он на меня.
— Ошибся?!!!
Он стиснул зубы и вцепился в меня своим пронзительным взглядом, о котором я уже успела забыть.
— Ты поэтому так нервничал и злился у Вальденгарда?!
— Нет, не поэтому!!! — рыкнул он и рывком поднялся. — Я не парфюмер, чтобы разбираться в ваших тонкостях…
— Зато я — парфюмер! И ты можешь…
— Это мне решать!!! — вдруг резко перебил он меня. — Для меня ты — моя женщина! А у женщины есть иногда определенные обязанности! И не ставь мне, пожалуйста, условий!!!
Перед моими глазами мелькнуло лицо его матери, тоже изводившей себя тревогой и позволившей себе секундную слабость умолять его не рисковать… Но тут же смиренно опустившую глаза, уходя с его дороги. Значит, женщины у них должны вот так вот молчать в тряпочку?!
Но я к такому была не готова…
— Тогда я не хочу быть твоей женщиной на таких условиях!!! — выкрикнула я.
Тишина взорвалась вокруг нас, ударив сильнее, чем молния. Я больше не пыталась выдерживать его взгляд, зная, что проиграю. Мне хватило пары секунд, чтобы понять, как сильно задели его мои слова, но и мне было не легче.
Развернулась и устремилась наверх в свою комнату, но даже двух шагов не смогла сделать, едва закрыв за собой двери. Трясущиеся ноги подогнулись, и я обессилено опустилась на ковер, давая волю скопившемуся напряжению. Думала, у меня уже не осталось слез, но нет: их оказалось предостаточно. Я старалась плакать тихо, без судорожных вздохов и всхлипов, лишь бы он не услышал.
Уже сидя на кровати, я заметила, что мне непривычно пусто… Не внутри, там как раз было много лишнего! Пусто было снаружи… Без его рук, без него рядом… Как будто от меня что-то оторвали, и теперь пустота непривычно цепляла взгляд…
