Вечер в предгорном северном городке Манире выдался жуткий. Как и день. Не смотря на то, что весна уже должна была вступить в свои права, в этом году она как будто забыла об этом. И вот, с приходом ночи стихия снова пустилась вразнос. Острая мелкая крошка сыпалась с небес и, подхватываемая сильным ветром, неслась по земле, рисуя ленты на блестящем снегу, мелко постукивая в стекла окон, подтачивая надежду на скорое тепло…
В городской таверне, у которой испокон не было названия, кроме как «Огонек», которое нигде не было начертано, а лишь передавалось в устной форме, собралось вечером много народа. Все спешили в «Огонек», как в единственное место, где вообще можно было посмотреть друг на друга, так как на улице было не видно ничего на расстоянии вытянутой руки вот уже много дней. Хозяин непогоде был рад и не спешил скрывать это. Раскрасневшийся от хлопот, он тем не менее живо навещал столики, собирая отзывы о стряпне и последние новости. В помощь ему по залу также суетилось две девчушки, словно мышки, снующие между плотно составленными столами.
— Ну и сколь это безобразие будет продолжаться? — возмущался за одним столиком пожилой эльф, зарабатывающий на жизнь охотой в местных лесах. — Собственных ног не видно! Какие там следы?
Он тряхнул кружкой в знак протеста и со стуком опустил ее на деревянный стол.
— Даррен, кружка-то при чем? — добродушно пожурил посетителя хозяин, — тебе еще подлить?
Охотник раздраженно махнул рукой в знак согласия.
Возле огромного камина в большом кресле восседал глава города и расслабленно курил трубку, прислушиваясь к разговорам. Грузный и коренастый, он полностью заполнял собой массивное кресло, не оставляя зазоров между ним и подлокотниками. Он все чаще кивал головой и задумчиво хмурил тронутые сединой патлатые брови. Выводы напрашивались неутешительные. За каждым из столов сидели представители всех основных занятий города и все они были крайне возмущены. В городе замерла вся жизнь в ожидании лучших времен. А если учесть, что зиму Манир пережил как обычно, и, как обычно, в ожидании весны распустил пояса, то теперь перспективы прямо скажем не радовали.
— Может, мага какого нанять? — потерев подбородок, подал голос главный лекарь города. Щупленький мужичок, человек лет пятидесяти, он сидел на стуле и чуть ли не задвинул его в самый камин в погоне за теплом. К его сапогам то и дело подскакивали угольки, заставляя лекаря лишь поджимать ноги, но не сдавать позиции.
— Да где ж его сейчас дождаться? — покачал головой глава, — все тракты замело. Черт-те-что делается…
Он неприязненно покосился на ближайшее окно.
— Думаешь, сниматься придется с мест? — проследил его взгляд лекарь.
Глава аж поперхнулся и закашлялся. Но только он собрался возмутиться такому предположению, как здание таверны сотряслось. И тут же как волной ее окатило жутким ревом.
Глава так и замер, выпучив глаза. Все разговоры вмиг утихли. Все замерли, кто как был: кто с недонесенной до рта ложкой, кто с зажжённой спичкой у самой трубки. Рев повторился, и в окна таверны как будто ударило снежным вихрем. Дверь внезапно распахнулась и внутрь влетел мальчишка лет пятнадцати, посланный в пристройку за дровами. Лицо и щеки красные от мороза и снега, глаза большущие от перепуга. Захлопнув двери, он поспешно отскочил от нее.
— Тттттам… — он, заикаясь, пятился и хватал ртом воздух, — д-д-д…
— Демон?! — подскочил к нему хозяин и тряхнул пацана за грудки.
— Д-д-дракон! — наконец выпалил тот, — огромный!!!
Народ посмелее рванул из таверны, хватая мечи и оружие. Деревянная дверь домика обреченно заскрипела под натиском мужчин. Каждый не желал пасовать перед соседом, и в результате вся таверна опустела. Самые ретивые запоздало осознали свою ошибку: места всем на крыльце не хватило, и они оказались дальше всего от двери по колено в сугробах.
Их взору предстала ночная улица города. Снег прекратился, и теперь в небе светила луна, разливая по земле причудливые лужицы — тени от домов и частоколов. Народ от неожиданности разом вздохнул, но тут в небе над ними пронеслось что-то огромное, закрыв на миг ночное светило. С неба пахнуло холодным ветром. Кто-то вскрикнул, хрупнуло замерзшее крыльцо под натиском сапог…
В небе висел огромный белый дракон. В свете луны он казался темным, как ночь. Он шумно хлопал крыльями по воздуху и изгибал длинную шею, осматривая землю.
— Преясный Серентий! — пискнул лекарь, — какой здоровый!
Дракон вновь взревел и, сложив крылья, бросился к земле. Народ заорал на разные лады и ломанулся обратно в таверну, падая в снег и сбивая друг друга с ног. Исполин извернулся виртуозно у самой земли, раздался хлопок крыльев, и дракон опустил тяжелые лапы в снег.
У порога остались только глава города, лекарь и охотник. Но зверь не обращал на них никакого внимания. Он выглядел настороженным: всматривался в темноту, крутил огромной башкой и фыркал. Из домов поблизости тоже, было, повалили жители, но стоило им рассмотреть ночного гостя, как двери за ними стремительно захлопывались.
И вдруг воздух расколол звук сухого треска промёрзшей земли. Под лапами дракона задвигались снежные пласты, и из образовавшихся трещин повалил пар. Брюхо зверя полыхнуло отсветами огня. Он насторожено переступил с ноги на ногу и заревел.
