Аромат счастья сильнее в дождь - [36]

Отец осторожно взял краба, зажав ему клешни, и поднес его поближе к изумленным глазам моего сына. Он осторожно провел пальцем по панцирю и настоял, чтобы Милан сделал то же самое. Тот подчинился, а затем они вместе отпустили свою добычу, которой только того и требовалось, и краб принялся поспешно улепетывать бочком.

Я отошла на несколько шагов, чтобы сделать снимок. На контрольном дисплее отразилось то, что не могло вызвать никаких сомнений: в этот момент всем троим было ровно по четыре года.

Трое детей ловили крабов уже два часа. Я отыскала небольшой кусочек тени, на котором и уселась, но жара все-таки стояла смертная. Следующему, кто заговорил бы со мной о крабах, я была готова затолкать крабовые палочки в нос! Милан подошел ко мне.

— Как у тебя с сетью?

Вопрос немедленно был послан в мозг, который сообразил благодаря подсказке в виде телефона в руке Милана, что он говорит об интернете.

— Не знаю, я свой не взяла.

— Черт! Ну и скорость в этой дыре! Еле тащится, я даже не могу открыть свои снэпы![45]

Я воздержалась от вопроса, что такое «снэп», поскольку чувствовала себя безнадежно отсталой после своих танцевальных подвигов. Милан выглядел расстроенным, хотя обычно не проявлял никаких чувств. Я могла бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз я видела его смеющимся, и никогда не замечала, чтобы он плакал или выходил из себя.

Мать его погибла, когда мальчику было три года. Во время той аварии он тоже находился в машине. Отец его с головой ушел в работу, и однажды сестра рассказала мне, что малыш большую часть времени проводил у бабушки с дедушкой. Когда она встретила Жерома и они стали жить вместе, Милан переехал к ним. Тогда ему исполнилось девять лет. Я сразу же почувствовала симпатию к этому молчаливому и сдержанному подростку, возможно, потому, что он мне напомнил кое-кого, кто вот так же утратил радость жизни вместе с потерей матери.

— Что, проблема с 3G?[46] — спросила я, давая понять, что интересуюсь его делами.

— Да у меня уже давно 4G. «Девушка, которую вы ищете, в данный момент не доступна. Оставьте сообщение, она вам перезвонит, как только вы перестанете ее унижать», — прочитал он полученную эсэмэску.

— И это никак не может подождать? Ты просмотришь свои «скэты»[47] на пути домой, ведь правда?

— Мои снэпы. То есть видеосообщения. Я только что получил одно, крайне важное, и мне не удается его открыть. Это меня бесит.

— От кого?

— От Лу, одной девушки.

Я улыбнулась понимающе.

— Да так… девчонка, с которой я в прошлый раз познакомился на пляже. Ого! Загрузилось, кажется.

Он резко встал и поспешил удалиться, чтобы я ничего не услышала. Или чтобы не увидела, как он покраснел.

2 июня 2008 года

Натали и Марк только что вернулись из роддома. Элиза, тихонько посапывая, спокойно спала. Обступив ее колыбельку, мы вчетвером не переставали восхищаться:

— Какой малюсенький носик!

— Ой! Смотрите, она раскрыла кулачок!

— Она такая крошечная!

— У нее твой рот, Натали!

Глаза молодых родителей, обведенные синими кругами, светились как звезды. Мы расселись на диване и стали слушать подробности появления на свет их дочери. Прежде чем сесть, Натали несколько раз примерилась, подбирая подходящую позу.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросила я.

— Не волнуйся, самый обычный геморрой. Акушерка сказала, что нечасто видела такое «клубничное поле»!

— Четыре кило двести, надо же было их вытолкнуть! — вмешался Марк. — Пришлось тужиться изо всех сил, не так ли, милая?

Милая подтвердила с гордым видом.

— Мне казалось, у меня глаза вылезут из орбит. Кроме того, обезболивающее почти не подействовало, и я все чувствовала. Это было просто ужасно, я думала, что умру. Но знаете, оно того стоило!

И вдруг она громко расплакалась.

— Сама потом узнаешь, это — замечательно! — с искаженным от рыданий лицом заметила она.

Это выглядело очень убедительно.

Марк обнял жену за плечи и принялся поглаживать. Малышка закричала. Ты мне улыбнулся. Кажется, у меня было выражение лица человека, только что увидевшего перед собой смерть.

— Хотите что-нибудь выпить? — предложила Натали, с трудом поднимаясь, пока Марк занимался младенцем.

Я прошла за ней в кухню. Натали передвигалась так, словно к ней в трусы забрался ежик.

— Ну а ты как, не возникло желание? — прошептала она мне.

— После всего этого? Скорее уж появилось желание запереть свое чрево на замок.

Она схватила меня за обе руки.

— Уверяю тебя, Полина, когда они принесли мне дочь, приложили к моей груди и я посмотрела в ее глазки, я была готова умереть от счастья.

Наверняка все так и происходило; радость переполняла Натали и читалась в ее взгляде. Никогда еще я не видела свою подругу такой похорошевшей, несмотря на страдания.

Ты говорил мне о желании завести ребенка не один раз, но травмирующее воспоминание о появлении на свет моего брата породило во мне панический страх перед родами. Я готова была обзавестись детьми, я даже очень этого хотела, только при одном условии: чтобы мне прислали их по почте.

— Поверь, — продолжила она, — потом ты совершенно забываешь о боли. Остается лишь непередаваемая полнота ощущений, того, что ты прижимаешь к себе своего ребенка. Знаю, что и тебе этого хочется. Преодолей свои страхи, и ты не пожалеешь.