Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв. - [33]

.

Подобная практика находит отражение и в Судебнике Мхитара Гоша[321], но законодатель полагает, что братья имеют преимущественное перед следующим поколением право на престол. Относительно порядка наследования престола сыновьями Мхитар Гош замечает, что царствовать должен наиболее достойный (յաոա£ադերւքն).

Легитимным мог считаться, по-видимому, лишь тот правитель, который принадлежал к данной царской фамилии или по крайней мере представлял ее. Накануне византийского завоевания анийским престолом пытался овладеть Саргис Хайказн. Патроним Саргиса содержал намек, вероятно, на происхождение фамилии от легендарного прародителя армян — Хайка. На такую древность рода не могли претендовать даже Багратиды, законные цари Великой Армении. Тем не менее, сообщает Матфей Эдесский, его не приняли, «поскольку он был Хайказном»[322].

Легитимное начало царствования знаменовала сакрация — миропомазание и возложение короны, венца. Сакрацию мог произвести католикос, единый верховный глава армянской церкви до конца ΧI в. Ашота I Багратуни короновал католикос Гэорг Гарнеци[323]. Он же возложил корону на Смбата I Багратуни[324]. Ашота III Багратуни венчал на царство католикос Ананиа Мокаци[325]. Коронацию Йовханнэса-Смбата и Гагика II Багратуни совершил католикос Петрос[326]. Однако царь Сюника Васак был помазан на царство сюнийским епископом Григором[327]. Сакрация с участием католикоса была, возможно, прерогативой только Багратидов.

Армянские царства и княжества, сбросившие или сбрасывающие арабское иго, ни в коей мере не были содружеством равноправных политических образований — их либо разъединяла вражда, либо связывали отношения вассала и сюзерена. В доказательство этого утверждения можно привести многочисленные примеры. Неравномерность в политическом и экономическом развитии, различие историко-культурных традиций, географическое положение — все эти факторы в сочетании с причинами внешнеполитического характера определяли специфику отношений, складывавшихся между армянскими царствами и княжествами эпохи Багратидов. При этом статус отдельных политических единиц мог меняться — княжества Васпуракан и Сюник превращаются в царства. В то же время армянские государства обнаруживают явную тенденцию к дроблению, от них отпочковываются менее обширные государственные образования, возникают новые царства, причем в границах, имеющих длительное историческое прошлое. Так, в 961 г., когда столица Великой Армении была перенесена из Карса в Ани, правителем Карса остался брат царя Ашота III, Мушел, а в 963 г. в Вананде образовалось самостоятельное царство. Мушел Багратуни стал родоначальником карсской ветви Багратидов[328]. В 979 г. выделилось Ташир-Дзорагетское царство, где стал править Гургэн, сын Ашота III. В 990–1003 гг. в Васпуракане правили два царя — Гургэн и Сенекерим Арцруни. Асолик[329] считает их соправителями, но в действительности имел место и территориальный раздел — в других источниках Гургэн именуется царем Андзевацика[330]. В поздней истории «Великой Армении» эта тенденция прослеживается совершенно отчетливо. Йовханнэс-Смбат стал править столицей Ани с округой, а брат его Ашот IV — остальной частью Армении, «обращенной к Персии и Грузии»[331]. Удел Ашота обозначается друц ашхарх[332]. Соглашением между братьями было определено, что в случае смерти Йовханнэса-Смбата власть над всем царством переходит к Ашоту. Как известно, оба брата умерли почти одновременно, анийский престол занял сын Ашота IV, Гагик II, а в 1045 г. царство было поглощено Византией. Не случись этого, Великая Армения, вероятно, распалась бы.

Важно отметить, что при этом распаде отдельные территории царства достаются членам одной и той же фамилии — Багратидам или Арцрунидам. Фамильные связи образуют специфическую систему, при которой царственный азгапет (родовладыка) обладает верховными правами над остальными членами фамилии. Абас стал царем в Карсе повелением своего азгапета Гагика, утверждает Матфей Эдесский. То же самое он говорит и по поводу воцарения Гургэна в Ташир-Дзорагете[333]. Автор, по-видимому, не совсем точен — по хронологическим соображениям этим азгапетом должен был быть не Гагик, а его предшественник Смбат II Багратуни[334]. Но так или иначе, азгапетом Абаса и Гургэна был их двоюродный брат. Азгапетом анийского царя Йовханнэса-Смбата был сын Гургэна — Давит Безземельный (к лорийскому царю эти функции перешли, по всей вероятности, лишь после смерти могущественного Гагика I, отца Йовханнэса-Смбата). Давит сразу после кончины Йовханнэса-Смбата вторгся в анийские пределы, стремясь, по-видимому, пресечь попытку узурпации, предпринятую Саргисом Хайказном[335]. Йовханнэс-Смбат и Давит Безземельный были двоюродными братьями. В условиях, когда власть принадлежала членам одного царствующего рода, состоящим притом в близком родстве, институт азгапетов являлся той формой, которая отражала иерархическую структуру государств и их реальную соподчиненность на данном отрезке времени.

Но, разумеется, институт азгапетов не покрывал всей сложности вассальных отношений, которые связывали армянское общество по самым различным направлениям. Эти отношения регулировались формальным договором, вассальной клятвой, которая называлась