Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв. - [3]

Однако, абсолютизируя роль событий 387 г. для последующего развития армянской истории, мы невольно игнорируем ряд явлений, эволюция которых подчиняется собственным закономерностям и требует иного подхода к исследованию. Анализ реальной действительности нередко вносит коррективы в спекулятивные историко-философские построения. Сами факты лежат на поверхности, некоторые из них носят хрестоматийный характер. Но только при их сведении воедино и систематизации можно выйти за пределы тех общих рассуждений об армянской истории, которые создают недифференцированное представление об историческом процессе. Речь идет о политической роли армян в условиях иноземного владычества, о тех формах самоуправления, которые возникали в этих условиях и в ряде случаев принимали институционный характер. Современная наука не могла, разумеется, совсем оставить без внимания подобные факты. «С разделом Армении большая часть ее превращалась в вассально зависимую от сасанидского Ирана страну с сохранением своего внутреннего самоуправления на основе сложившегося к тому времени нахарарского права», — пишет С. Т. Еремян[6]. Много упоминаний об автономии армян в обширном труде Ж. Лорана[7]. Термином «автономия» пользуется Р. Груссэ[8]. Наличие институтов самоуправления отмечено в трудах К. Л.Туманова[9].

Эта проблема исследована в трудах А. Н.Тер-Гевондяна. Обратившись к изучению института первенствующего князя в условиях арабского владычества[10], автор затем предпринял попытку выявить его генезис[11] и широко использовал результаты своих исследований в монографии «Армения и арабский Халифат»[12]. Результаты исследований А. Н. Тер-Гевондяна нашли широкое отражение в новом издании известной книги Ж. Лорана «Армения между Византией и исламом», подготовленном выдающимся востоковедом-арабистом М. Канаром[13]. О самоуправлении как одной из специфических черт эпохи говорится, наконец, в соответствующем томе «История армянского народа», изданной Академией наук Армянской ССР[14]. И хотя эти работы не преследовали цель исчерпать материал и осветить проблему во всем ее объеме, они в достаточной мере обосновали идею о самоуправлении армян — в них обрисовано действие его своеобразных институтов в период арабского владычества.

В литературе уже отмечалось, что самоуправление армян явилось той почвой, на которой после перерыва в четыре с половиной столетия сформировалось самостоятельное государство с присущими ему институтами. Основание суверенного государства «Великая Армения» в конце IX в. и царский титул Ашота I Багратуни непосредственным образом связаны с институтом первенствующего князя, функционировавшего в период, когда Армения входила в состав халифата[15]. Но сам институт первенствующего князя имеет длительную историю и генетически восходит к тем формам самоуправления, которые появились сразу же после падения Аршакидов. В то же время эту проблему можно и нужно решать шире, не ограничиваясь институтом царской власти, и попытаться проследить развитие и других структур, имеющих отношение к данной теме. Только при таком подходе появление собственной государственности можно включить в именно армянский исторический контекст. В дальнейшем мы попытаемся рассмотреть проявление армянской автономии в промежутке между двумя царствами, при этом постараемся обратить особенное внимание на институционные формы, не пренебрегая и теми фактами, которые носят единичный характер и вызваны к жизни совокупностью обстоятельств в данный период и в данном месте. Эта тема, связанная с предысторией эпохи Багратидов, рассмотрена нами в трех разделах первой главы, посвященных соответственно Армении при марзпанах, Армении в условиях византийского и в дальнейшем арабского владычества.

Трудности изучения институтов самоуправления связаны с тем, что сведения об институтах как таковых и об их действии в источниках (как местного, так и иноземного происхождения) крайне редки. Объект исследования приходится восстанавливать. Для этой цели существует, по-видимому, единственный способ — собрать воедино сведения о лицах, принадлежавших к этим институтам и осуществлявших их действие в реальной обстановке. Этот метод предусматривает составление множества биографий и выделение фактов, связанных с интересующим нас аспектом. Без широкого применения просопографии изучение институтов самоуправления в Армении немыслимо.

Для решения этой задачи ценным подспорьем является пятитомный словарь армянских личных имен Р. Ачаряна[16]. Крупнейший лингвист Р. Ачарян был также замечательным эрудитом, знатоком армянских первоисточников. Словарь охватывает имена и сведения об их носителях с древнейших, отраженных в письменных первоисточниках времен до XVIII столетия, с убывающей, правда, полнотой. Сведения памятников армянской письменности (в том числе и надписей), как правило, почерпнуты непосредственно из изданий первоисточников. К сожалению, Данные иноязычных источников взяты в основном из вторых и третьих рук, хотя автор владел греческим, латинским, арабским, персидским и множеством других языков. В словаре, как неоднократно подчеркивалось, немало неточности, автор не всегда правильно трактует данные источников, многое в его изложении неоправданно опущено. Тем не менее этот словарь благодаря ссылкам на источники сохранит свое значение до тех пор, пока не появится издание, выполненное на более высоком уровне. В настоящей работе все сведения, относящиеся к просопографии, сверены со словарем Р. Ачаряна. Ссылки на соответствующие статьи словаря избавляют нас от необходимости указывать все источники, в которых отражена деятельность того или иного лица; указаны преимущественно те данные, которые относятся к аспекту исследования.