Армия древних роботов - [5]

А ведь Ларисса, открыв глаза и наполнив легкие первым после смерти вдохом, не сразу поняла, что она мертва. Она ударила Траста коленом в пах и, змеей выскользнув из-под него, схватила секиру. Точно кузнечик, взвилась она в воздух мер на пять, всерьез намереваясь снести ему голову сильным ударом. Он тогда сбивчиво объяснил ей, что вовсе не собирался – хотя и не прочь был при иных обстоятельствах – покуситься на ее девичью честь. В конце концов, у него есть невеста, его прекрасная возлюбленная, с которой он повенчан еще до рождения и с груди которой в знак любви и привязанности он взял блоху после ночи страсти. А что целоваться полез, так это не поцелуи вовсе были, а часть обряда воскрешения, это дар некроманта – интересно, сумел бы он себя воскресить? – подсказал ему, что нужно вместе с его жидкостью передать силу в тело Лариссы, вот он и обслюнявил ей немного губы, самую малость. Ларисса на удивление быстро все поняла и сказала, что ей срочно надо домой, в Щукари, чтобы проститься с отцом, ведь Траст наверняка не знает – верно ведь, толстый? – сколько времени ей теперь отпущено, она в любой момент может превратиться в ходячего мертвеца, вроде тех, что обитают в могильниках времен Третьей мировой.

Трасту ее идея сразу не понравилась. Он прекрасно помнил кулаки ее отца и его наказ никогда не приближаться к Щукарям. Он так ей на Поле Отцов и заявил, как отрезал: «Нет. Никаких Щукарей. Я отправляюсь домой, к мамочке! И ты, детка, со мной!» И Ларисса, конечно, ему подчинилась, ведь он настоящий мужчина, он же у них главный. Именно поэтому, образовав дуос, они словили пирующего падалью птера – трупов вокруг было много-много – и на нем отправились в рыбацкий поселок. Жаль только, птер оказался слабеньким и не выдержал нежного обращения Лариссы… И теперь, оскальзываясь на раскисшей земле, то и дело падая, Траст бежал за девчонкой, прыгавшей с кочки на кочку через болотца и ручьи и нетерпеливо поглядывавшей на него. Если б не его медлительность, она давно бы уже скрылась за горизонтом. Так чего медлила?

Да потому что ей никак без него.

Они крепко-накрепко повязаны.

В животе у Траста громко забурчало.

– Кара, не подведи, подруга! – высоко подпрыгнув и широко размахнувшись, Ларисса швырнула секиру. Со свистом оружие улетело за пригорок мерах в тридцати.

Обливаясь потом и тяжело дыша, Траст догнал-таки блондинку, но она тут же, словно издеваясь, ускакала за пригорок, оставив его одного, однако вскоре вернулась, притащив тушку зайчера, разрубленную пополам.

Одну половину она швырнула Трасту:

– Жри, толстый, набивай брюхо. А то еще загнешься раньше времени.

Он поймал заячью лапу, скользкую от крови, и едва не уронил.

– Мясо сырое. Детка, костерок бы, зажарить, заодно передохнем…

– Мертвецам отдых ни к чему. Так жри. – Ларисса ткнулась лицом в свой кусок и, мотнув головой, оторвала зубами шмат сырого мяса.

На щеку Трасту сел здоровенный комар. Едва не вышибив себе зубы ладонью, рыжий размазал его по коже.

Надо было послушаться лешего.

Надо было!..

* * *

– Хороший день для смерти.

Приветствия звучали со всех сторон, накладываясь одно на другое, смазываясь, превращаясь в невнятный, лишенный смысла шум.

– Пусть умрут наши враги, – шелестело в ответ.

Вытянувшись по стойке смирно у входа в зал заседаний Совета, всем и каждому с издевательской бодростью салютовали гвардейцы-рептилусы. Пройдя мимо, майор Мазарид лишь покосился на них, большего эти лупоглазые жабы не достойны, ведь ни разу не побывали в настоящем бою, только корчат из себя крутых воинов.

– Майор Мазарид, – будто почувствовав его презрение, слишком вяло и едва слышно представили Мазарида, а ведь он был новичком здесь, мало кто знал лично бравого майора, совершившего не один десяток диверсий на территориях, временно подконтрольных чистякам. Но это все ерунда, таких парней, как он, не счесть в вооруженных силах Минаполиса, однако только ему одному удалось… Впрочем, неважно. Он просто выполнил свой долг. Именно поэтому ему оказана честь посетить заседание Совета Наследников.

Честь?!.

Много ли чести в том, чтобы отсидеть зад рядом с древними, смердящими немощью, выжившими из ума старцами в униформе с множеством медалек?! Куда ни глянь – седина и дрожь конечностей, давно потухшие глаза и слюнявые пасти с источившимся гнильем вместо клыков. Да их хороший день вот-вот наступит, но смерти они боятся так, что спрятались под толщей бетона и многослойной брони, продырявить которую не способно ни одно оружие на планете!..

Чувствуя спиной взгляды гвардейцев – их заинтересовал обрубок его хвоста и разгрузка сплошь в пятнах крови, – цокая когтями по бетонному полу, Мазарид прошел к большому круглому столу в центре зала. Едва не промазав – так его шатало, – плюхнулся на первый же стул, отметив, что на спинке его зачем-то висел клетчатый плед.

Вокруг сразу стало тихо-тихо.

Все в зале, а не только гвардейцы, уставились на Мазарида. Кое у кого челюсть отвисла, кто-то громко икнул в наступившей тишине. Чего им всем надо? Майор скрестил лапы на мускулистой полосатой – жаль, не серой – груди.

По правую лапу от него встрепенулся вдруг совсем седой и крохотный, как младенец, пирос. Только что он крепко спал, посапывая и причмокивая, а тут вскочил. Быть может, в прошлом он командовал эскадрильями, уничтожавшими целые поселения чистяков, но те времена безвозвратно миновали, потому что в небо ему уже не подняться из-за начавшегося отторжения крыльев.