Армен - [15]
Когда они подошли к лесу, Армену показалось, что поблизости от него беззвучно возник какой-то человек. Он огляделся: в скудном свете луны рядом покачивалась его собственная длинная тень, без видимых усилий преодолевавшая любые препятствия. На миг он позавидовал своей тени и грустно усмехнулся. Немного погодя тень исчезла, и все вокруг окутал непроглядный лесной мрак. Армен глубоко вздохнул и внезапно отчетливо услышал шуршание подминаемой ногами травы. Его тень словно трансформировалась в звук, в котором слышалось что-то родное и знакомое. Показалось, что здесь все-таки есть некто невидимый и что он не одинок…
Не доходя до реки, Чаркин резко свернул влево, и перед ними открылась довольно широкая дорога с одиноким немигающим светом в конце. Когда подошли ближе, в полутьме проступили контуры какого-то мощного строения; оно возвышалось перед ними, подавляя своей суровой непререкаемостью. Впечатление усугублял идущий от реки влажный смердящий запах. Армен не на шутку испугался: все происходившее до сих пор — лишь ничтожная часть того, что его ждет впереди. Это сооружение всеми своими стенами, окнами, бесчисленными закоулками и размашистыми корпусами словно готовилось к массированной атаке, единственным объектом которой был он. И Армена захлестнула волна тревоги и страха. Мысли лихорадочно метались в поисках выхода, но ничего определенного не возникало из этой дикой сумятицы. Реальные и фантастические картины с головокружительной быстротой сменяли друг друга и исчезали, не оставляя следа. Единственная надежда, за которую он хватался снова и снова, была связана с добродушной улыбкой Барина. Он восстанавливал ее в памяти так часто, что в конце концов стал сомневаться: а было ли это на самом деле? Лицом к лицу с мрачной неизвестностью, Армен невольно сжался, на какое-то время им овладела странная отрешенность. Однако в голове тут же сверкнула спасительная мысль: есть, есть выход, о котором он почему-то непростительно забыл… Чаркин сделал вахтеру легкий знак рукой, тот окинул Армена сонным и безразличным взглядом, зевнул, не торопясь открыл ворота и с той же медлительностью закрыл; казалось, он рожден на свет лишь для того, чтобы без конца открывать и закрывать именно эти свежевыкрашенные ворота, которые при каждом движении издают пронзительный скрежет. Армену показалось, что он пересек границу какого-то другого мира: он вошел внутрь, а его жизнь осталась снаружи, по ту сторону непреодолимо высоких заборов. И это усилило в нем чувство подавленности.
Уже у подъездных ступенек Чаркин резко остановился, и тут же изнутри здания до них донеслись звуки жаркой перепалки, которая очень скоро перешла в крик. Вслед за этим в дверях появился здоровенный представитель закона. Он пытался вышвырнуть на улицу небольшого роста лысого человека, одетого во все белое. Тот, не умолкая ни на миг, яростно сопротивлялся.
— Не имеете права! — орал он истошным голосом. — Я вас призову к ответу! Я найду на вас управу!.. Вы у меня еще попляшете!.. Да, именно вы, лично вы!..
Игнорируя угрозы, детина пытался оторвать его от себя, но это было не так-то просто: человечек намертво вцепился ему в сорочку и ни за что не хотел отпускать.
— Вы ответите за все! Вы от меня так просто не отделаетесь!.. История вас вышвырнет вон!.. История вас не простит!.. Да, да, не простит!.. — бессвязно кричал он, сопротивляясь с завидным упорством. — Как вы обращаетесь с учителем истории! Мерзавцы!..
Глядя на этого человека, Армен почувствовал что-то вроде приятного облегчения: может быть, выход именно в таком героическом ночном противоборстве?..
— Катись отсюда вместе со своей историей! — рассвирепел страж порядка и, изрыгая брань, наконец оторвал от себя человечка и что есть силы швырнул его вниз. Тот попытался было сохранить равновесие, но не смог и, покатившись по ступеням, ударился головой о бетон. В следующую секунду он с удивительным проворством снова вскочил на ноги и, пронзительно взвизгнув, устремился к своему обидчику.
— Ах ты, мразь! Жить тебе надоело? — гаркнул Чаркин, преградив ему путь. — Как ты разговариваешь с представителем закона, подлец? Будешь нам голову морочить — сгноим в тюрьме!
Внезапно он нанес каблуком ботинка такой ловкий и сильный удар в живот, что человек взвыл от боли и упал навзничь. Чаркин уже изготовился для повторного удара, когда тот кое-как поднялся на ноги и отпрянул в сторону, а затем, прихрамывая и бросив пристальный взгляд на Армена, с удивительной после такой бурной сцены невозмутимостью пошел к воротам.
— Чего торчишь как столб? — задыхаясь от злости повернулся Чаркин к Армену. — Шагай! А ты, Сили, не рассусоливай, а чуть что — бей по роже, — наставительно бросил он мимоходом детине, который был явно моложе и, стоя перед входом в здание, виновато улыбался.
Коридор был узким и длинным, казалось, ему нет конца. Его словно нарочно сделали таким, чтобы проход по нему длился целую вечность и чтобы человек, преодолев этот мученический путь, успел превратиться в испуганное двуногое животное. Армен глубоко и шумно вздохнул, что не понравилось Чаркину, усмотревшему в этом некий тайный смысл: обернувшись, он обжег Армена ненавидящим взглядом и угрожающе поджал губы. От нескончаемых голых стен и тяжелого воздуха Армен изнемог и, точно деревянный, шел и шел на негнущихся ногах, не чувствуя даже собственных шагов, пока в какой-то момент Чаркин не свернул в сторону и перед ним не предстал новый коридор, по обе стороны которого были бесчисленные двери. В средней части этого коридора дверь одной из комнат с глухим скрипом приоткрылась и в коридоре показался еще один блюститель порядка; скрытый наполовину, он делал какие-то энергичные и отработанные движения руками и ногами, однако дверь не позволяла увидеть, чем именно он занимается. Заметив подошедших, он выпрямился, тыльной стороной ладони вытер со лба пот и улыбнулся Чаркину.
