Армен - [14]

В ушах что-то взорвалось, и в тот же миг затылок и мочку уха обожгла звонкая затрещина. Неожиданный удар заставил его качнуться в сторону, он дернулся и, вытаращив глаза, огляделся.

— Проснись, царевич, — точно издалека, из толщи непроглядного тумана, повелел чей-то хрипло-басовитый голос. — Долго спать ни к чему, а то проснешься и увидишь, что тебя сперли, — завершил фразу мрачный хохот.

Армену показалось, что это говорит Миша, что сон продолжается. Он удивился тому, что мальчик наконец блеснул красноречием, и усмехнулся. Потом чуть изменил позу и снова закрыл глаза.

— Пьян, — произнес над ним другой голос, мягче и спокойней первого, — или же принял дозу.

— Сейчас выясним, — снова раздался хрипло-басовитый голос. — Эй, проснись!

Резкий удар по ступне — и мучившая Армена мозоль отозвалась такой болью, точно тело пронзил электрический ток. Он открыл глаза и застыл в недоумении: во мраке перед ним возвышались два похожих друг на друга субъекта. По форменным фуражкам он догадался, что это блюстители порядка. Мгновенно вспомнилась история неизвестного чужеземца, убившего мальчика в лесном селе, и ему показалось, что он и есть тот самый чужеземец, что все это время он был в бегах и вот попался. Он тревожно выпрямился, и его охватило тяжелое чувство, будто он и в самом деле совершил преступление.

— Встань, болван, когда с тобой говорит закон, — вышел из себя обладатель хриплого голоса, стоявший слева. — Барин, обыщи-ка этого бродячего разбойника!

Растерянно поднявшись на ноги, Армен хотел было подхватить с земли и свой рюкзак, но Барин опередил: грубо оттолкнул в сторону, схватил рюкзак и передал товарищу.

— Три шага влево, прислонись к стене и стой, — приказал хриплоголосый. — И не двигайся!

— А в чем все-таки дело? — выдавил из себя Армен.

— Скоро узнаешь, — бросил тот, не взглянув на Армена.

Он вывалил содержимое рюкзака прямо на землю, достал карманный фонарик, присел и стал внимательно изучать предмет за предметом. Небрежно отбросив инструменты, сменное белье и туалетные принадлежности, он стал внимательно разглядывать пустой пакетик из-под пирожков, который Армен непроизвольно снова сунул в рюкзак. К удивлению Армена, хрипатый осторожно извлек еще один завалявшийся на дне пирожок и, приблизив лучик света, уставился на свою находку. Армен тут же узнал этот пирожок — самый первый, который он не смог прожевать из-за кровоточащей десны: на нем остался красный след. Сердце тревожно забилось в груди, он побледнел. Хрипатый понюхал пирожок и многозначительно хмыкнул.

— Документы!

Армен потянулся рукой к карману, однако Барин резко ударил его по тыльной стороне ладони и сам вытащил паспорт. Заодно проверил и другие карманы, но ничего не нашел, кроме мелких денег и скомканного носового платка. Брезгливо отбросив платок, он протянул хрипатому паспорт вместе с мелочью.

— Держи, Чаркин, — сказал он фамильярно и в то же время почтительно.

— Армянин! — злорадно удостоверился Чаркин, изучив паспорт в свете фонарика. — Я так и знал!

— Да, — сказал Армен, и голос его дрогнул.

— Бродяжничаешь, — добавил Чаркин, демонстративно-устало вздохнув.

— Жду… — хотел было объяснить Армен.

— Билет! — оборвал его Чаркин. — Билет покажи!

— Какой билет? — простодушно удивился Армен и сглотнул слюну.

Блюстители порядка обменялись взглядом и усмехнулись. Чаркин решительно подошел к Армену, направил ему в лицо луч фонарика и стал разглядывать, как охотник разглядывает загнанного им зверя. Армен невольно отвернулся от света, однако Чаркин свободной рукой хлестнул его по лицу.

— Стой прямо!

— Да нет, он вроде трезвый, — осторожно подал голос Барин, и Армен уловил в нем какие-то сочувственные нотки. — Может, подправим ему физиономию да отпустим?.. Или отведем его в отделение, к начальству?

— А это? — укоризненно обратился к нему Чаркин, чуть приподняв пакетик. — Что ты скажешь на это?

— Это пирожок… — сказал Армен нерешительно.

— Пирожок! — от души расхохотался Чаркин. — Не твоя ли бабуся его испекла?

— Я его… — начал было объяснять Армен.

— Заткнись! — взъярился Чаркин. — Собирай свои манатки и топай вперед!

Армену стало страшно. Он пропал! Все его планы, все его усилия пошли прахом. Он так отчаялся, что на глазах у него выступили слезы.

Его подтолкнули. Он молча подошел к рюкзаку, присел на корточки и стал медленно собирать вещи. Стоя над ним, блюстители порядка внимательно следили за каждым его движением.

— Побыстрее! — Чаркин ударил Армена коленом по спине.

Привычным движением Армен хотел бросить рюкзак на плечо, однако Чаркин не позволил. Поднявшись, Армен на мгновение увидел лица этих двоих и удивился их схожести: они были точно близнецы.

— Иди вперед, — не очень уверенно приказал Барин.

Взгляды Армена и Барина встретились. Барин непроизвольно улыбнулся и, как показалось Армену, ободряюще кивнул головой. В его улыбке мелькнуло что-то человеческое, и это чуточку успокоило Армена.

Он понуро двинулся по дороге, Барин последовал за ним. А впереди по-хозяйски уверенно шагал Чаркин, то и дело настороженно поглядывая по сторонам. Это было видно по резким движениям его головы на толстой шее. От него как бы исходил густой и стойкий запах свежевыкрашенного железа; так, по-видимому, пахнет власть. В селе, где вырос Армен, все было одинаково родным: и любовь, и ненависть, и честь, и бесчестие, и старый, и малый, так же, как горы, небо, ветер, цветы, луна, звезды, люди, животные, как сменяющиеся времена года и даже как мороз, буран, наводнение, землетрясение, болезнь и горе, которые в согласии с каким-то удивительно естественным законом словно растворялись друг в друге, становясь слитно-единой жизнью. А вот власти не было. Ее существование Армен впервые остро почувствовал лишь здесь, на чужбине, и испытал такое потрясение, которое надолго повергло его в состояние панического страха. Армена пугало то, что власть безлика, у нее есть лишь бесчисленные маски, которые носят такие же люди, как и он, но эти люди могут решать судьбы своих собратьев. Власть могла позволить ему существовать, а могла и не позволить. И это было похоже на непрекращающееся внутреннее кровотечение…