Арктический экзамен - [3]
— А о чем ты разговариваешь с девчонкой, когда вдвоем остаетесь? — спрашивает вдруг Витька.
Толя даже камеру качать бросил.
— Как о чем?.. Ну, сначала, значит, завлекаешь всякими там разговорами, а потом…
— Что потом?
— Потом про любовь… и все такое прочее.
В окошко стучит Витькина мать:
— Ребятишки, идите поешьте.
— Сейчас придем, — откликается Витька. — Так сразу и про любовь?
— От бестолочь! Ну, не сразу. Сначала, значит, завлекаешь всякими… Да пошел ты. Что ты жилы из меня тянешь? Соображать надо!.. Когда это было? Каких-то полгода прошло.
…Запыхтел, заговорил на печке чайник. Акрам, стеливший в горнице на полу матрацы, пулей вылетел к нему, косясь на Володю.
— Не видишь, скипел, мог бы снять, читатель.
Володя оторвался от книжки, не обиделся.
— Чай — это хорошо. Попьем.
— Попьем, Акрам, попьем. Гуще заваривай, ты вроде мастак, с малолетства с рыбаками, — поддержал Сашка Лохмач. Он успел уже переодеться в отглаженные брюки, нацепить галстук, а теперь голенищем бродня драил полуботинки, пытаясь навести блеск.
Витька — его не тревожили — приподнялся на лавке, удивленно глядит на Лохмача: куда собирается человек?
— Сходим с населением познакомимся. — Лохмач, как маятник, раскачивается по избе, поминутно поправляя узел галстука. Форсит перед собой, в собственное удовольствие.
Объявился Сашка на стрежевом песке: в старых резиновых сапогах, в потертой телогрейке, без шашки. Появился утром, когда звенья выходили из барака, хрустя по утреннему инею — к Иртышу, к неводникам. Заросший по плечи, нечесаный, бойко сбежал на берег по кинутой с катера доске, быстро нашел бригадира, подал направление отдела кадров. Чемакин тогда хмуро посмотрел, покачал головой:
— Ну и грива!
— В парикмахерскую без намордника не пускают, — нашелся Лохмач.
Вечером, после смены, Сашка не снимал телогрейку.
— Не могу, мужики, — как-то виновато, бочком садился он за общий стол ужинать.
— Не бусурманин вроде, русский, — возмутилась повариха.
Под телогрейкой у Сашки ничего не было: ни майки, ни рубахи. Рыбаки качали головами, с расспросами не приставали. И это хорошо.
В пересказе Чемакина звучало это трогательно и горько: безродный, сирота, на пристани, где-то в Тобольске, раздели бичи. Жалко. Жалел он Сашку простой человеческой добротой, может, оценил в нем работника: когда формировались бригады для подледного лова, взял нестриженого Лохмача в свою. Взял вместе с приставшей к нему кличкой.
Стали пить чай, обжигая губы. Повеселевшая изба озарялась еще и багряными боками раскалившейся до предела «буржуйки». Горкой на столе бублики, печенюшки, пряники. Покупали в городе на общие деньги.
С мороза входит Шурка — конюх, бросает на Толю холодные рукавички.
— Сяю не оставили, — обиженно тянет Шурка — конюх. У Шурки немного не хватает. В детстве напуган. И Чемакин наказал не обижать его. Расторопный и исполнительный был мужик.
— Сяю хочу!
— Пей садись, Шурка, — Акрам заботится о всех. — Может, и Толю разбудим? — Но никто не отвечает. Володя опять занялся чтением, Лохмач полуботинками: куда собирается человек? Холодно за окном.
Воет и скоблит по стеклу разгулявшаяся пурга. Повизгивает Витькин щенок — захотел есть. Витька нажевывает пряник, щенок глотает неумело, лениво, пускает по полу ручей.
— Деду рукавичка хорошая растет, — гладит Лохмач щенка.
— Назвать как-то надо, — говорит Витька.
— Лохмачом и назови, — дает совет Акрам.
— Я те назову!
На крылечке, за дверью, заскрипели снежком, и в дверях показалась запорошенная снегом гостья.
— Можно к вам?
— О-о, входите, — Сашка Лохмач уже у дверей, встречает. — О, думали, живой души нет, кроме сивого деда.
Гостья откинула шаль на плечи, тряхнула мягкой копешкой волос, прихваченных на затылке лентой. На вид — лет двадцать, крепкая, полнотелая деревенская девица. В глазах ни тени смущения. Она обвела поочередно и откровенно всех взглядом, присела к столу.
— Вот хочу познакомиться, — сказала просто, тряхнув опять волосами, — и… кавалера выбрать.
Лохмач засиял:
— А для других почему подруг не привела?
— Я одна.
— Как одна?
— Да так. Деревня-то — старики, старухи. А я — одна.
Гостья расстегнула пальто, под ним было дорогое синее платье. Лохмач с готовностью шаркнул полуботинками.
— Темнота! Не догадались… Давай помогу… Вот так. У нас тепло.
Акрам кинул в печку свежее полено, запластала, защелкала сырая хвоя. Володя краем уха прислушивался к разговору. Витька с интересом хлопал большими глазами.
— Меня Галей звать, — сказала гостья.
— Александр, бывалый северянин, с геологами ходил, волей судьбы — злодейки переквалифицировался… Это — Володя — студент, с ним, правда, не разговоришься, Акрам, Витя — наш гармонист, Шурка — начальник конного транспорта… Шурка, где ты? Оседлал уже постель! Толя спит, будить? Все на виду, выбирай!
Галина засмеялась:
— Мне понравился вон тот беленький. — Галина пристально и игриво поглядела на Витьку, отчего он чаще заморгал, смутился.
— Не стесняйся, Витенька, сыграй, развлеки…
— Что играть-то?
— Цыганочку можешь?
— Может и цыганочку, и полечку, и русскую. Кого хошь! — подхватил Лохмач.
— Мотив хочу, — из горницы, с матрацов, подает голос Шурка — конюх.
Стихотворения и поэмы, вошедшие в книгу избранных произведений известного поэта и прозаика Николая Денисова, наиболее полно представляют его поэтическое творчество.В книге опубликованы ранние стихи поэта, датированные началом 60-х годов, непубликовавшиеся стихи, а также произведения, что составляли сборники, выходившие в издательствах Москвы, Свердловска, Тюмени.Творчество Николая Денисова, как отмечают критики, рецензенты, подкупает лиризмом, естественностью интонации в разговоре с читателем, чистотой поэтической строки.
В новый сборник стихов Николая Денисова «В конце века» вошли поэтические произведения последнего времени, публиковавшиеся в журнале «Наш современник», в «Литературной России», в «Тюмени литературной», других изданиях, а также непубликовавшиеся.
«В чистом поле» – новая книга поэта и прозаика Николая Денисова – лауреата Международной литературной премии «Имперская культура». Это строки о друзьях-товарищах по литературному цеху, их жизненном и творческом пути. Автор прослеживает наиболее ёмкие «вехи» в истории организации тюменских писателей – на фоне событий советской и постсоветской эпохи – через личное восприятие разнообразных моментов бытия.Книга издается к 50-летию Тюменского регионального отделения Союза писателей России.
Огненный крест» – книга поэта и прозаика Николая Денисова, лауреата Всероссийской литературной премии имени Д.Н. Мамина-Сибиряка, содержит документально-художественные повествования о русских эмигрантах «первой волны», о бывших мальчиках-кадетах, чьи отцы – воины Белой армии – осенью 1920-го ушли из Крыма с войсками генерала П.Н. Врангеля в Турцию, в Сербию, в другие страны «русского рассеянья».Автор повествует о личных встречах с русскими зарубежниками в России, Венесуэле, других странах Южной Америки, о подробностях их судеб на фоне событий эпохи, рисует их быт, характеры, одна из главных черт которых – любовь к родному Отечеству.
В стихотворный сборник Николая Денисова «Под луной» включены стихотворения разных лет, ранее не публиковавшиеся и не входившие в книги поэта.
Поэтические произведения русского поэта Николая Денисова, вошедшие в новый сборник «Опасный груз», написаны в последнее время. Публиковались в периодических изданиях.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.