Аркай - [7]

Шрифт
Интервал

— Я вас за самый перевал провожу и дальше, — заверил Сенюков Вениамин. — Если командование не возражает.

— Командование не возражает, — сказал каюр. — Однако не погорячился ли ты? Дорожка неблизкая, по сопочкам. Как тебе это?

— Там поглядим, — ответил Сенюков Вениамин. — Погоняй свою карету, а то барбосы уже хвосты друг у дружки грызут.

— Грубишь? Ну, поглядим. На нарте прохлаждаться не рассчитывай. Иванова Людмила, прилепись на передок, хватайся за дужку. Поднялись, милые! Эх-хей! Вперёд!

Каюр сильно подтолкнул нарту, уцепился за дужку и, разгоняясь, взмахнул над головой дребезжащим остолом:

— Подь-подь, кхха-аррр! — И плюхнулся на передок нарты рядом с Людой.

Собачки взяли под уклон свободный аллюр, свистнули полозья, нарта легко ринулась вниз по тропе меж сугробов, вздымая снежную пыль и поскрипывая на поворотах. Люда приникла к дужке, чтобы не вывалиться в снег. Подпевал ветерок в ушах, легко стучали по щекам вылетавшие из-под собачьих лап снежные комочки, и чуть страшновато было поначалу — такой необыкновенной показалась скорость. Да ещё потому, что очень близко перед глазами проносились следы от нарт, отвесы сугробов и придавленные снегом деревца карликового кедрача. Страх вскоре испарился, и пришло такое радостное, лёгкое ощущение, что никакими словами его не передать. Нарта как будто летела над белыми снегами, покачиваясь и мягко приземляясь после бросков на не приметных глазу бугорках, и хотелось, чтобы длилось это бесконечно.

Сенюков Вениамин рванул напрямую и сразу оказался впереди. Лыжи, ускоряя бег, с ветром несли его под уклон, только голубая шапочка да красный свитер мелькали на виражах, которые лихо закладывал лучший в школе лыжник.

Дальше тропа понемногу выровнялась, пошла тундрочкой к склону сопки.

Онолов Андрей соскочил с нарты, побежал рядом, придерживаясь за дужку. Аркай свободно бежал позади — сегодня он был «подвахтенным». Скоро пошёл лёгкий подъём, Катай хрипло пролаял, подал свою команду. Напряглись собачьи спинки.

— Помогай! — крикнул каюр.

Люда соскочила с нарты, кувыркнувшись в снег, догнала упряжку и упёрлась руками в туго увязанный груз. Сразу стало жарко, застучало в голове.

На подъёме их поджидал Сенюков Вениамин: он отдыхал, опершись на палки.

— Недалеко ускакал, однако! — прокричал ему Онолов Андрей и подал команду упряжке: — Стоп, собачки! Привал десять минут! Ты, двенадцатая собачка по кличке Иванова Людмила, тоже отдохни. Язык, однако, не вываливай и воздух не хватай, как камбала на песке, это ещё цветочки. А ты, чемпион Береговой и окрестностей, коль намерен с нами дальше правиться, схорони свои причиндалы и пристраивайся тринадцатым номером.

Такой получился полный расчёт — десять собачек и трое людей. Каюр осмотрел упряжь, поправил, собачью обувку проверил. Сенюков Вениамин лыжи свои знаменитые пристроил у вершинки приваленной снегом берёзы. Нарта двинулась дальше.

Пошёл крутой подъём, собачьи спинки взбугрились, прервалось дыхание. Пролаяли коренники, шлейки врезались в мышцы собак. Каюр припрягся к вожаку, потащил его за шлейку, да Катай и сам старался изо всех сил, даже лаять перестал. Тяжёлая пошла работа. Ребята сзади налегли, толкая нарту, но она ползла на сопку медленно, и до перевала оставалось не меньше, чем прошли.

Казалось, конца не будет этому пути. Стало жарко, по лицу текло ручьём, сердце стучало так, словно собралось наружу выпрыгнуть. И ноги отвердели: ещё немного — и подломятся вовсе, рухнешь на тропу бездыханным.

— Невольничья работка, — прохрипел через силу Сенюков Вениамин. — Рабам в алмазных копях такая и не снилась.

— Насчёт алмазных копей не скажу, — прорычал в ответ Онолов Андрей. — А ты теперь в курсе дела, за что собачек юколой угощают. Учти, это ещё чуток работы, вся соль впереди.

Тут нарта почти встала: захромал вожак.

— Пропало у Катая настроение, — заметил каюр. — Чудить начинает артист. Так натурально припадает на лапку, прямо ступить не может.

Бормоча какие-то свои заклинания, он обследовал лапы Катая, отвернувшего в сторону морду. Упряжка присела, и было видно, что собачки сочувствуют заболевшему вожаку.

— Ничего мы, однако, не наблюдаем, никаких производственных травм, — сделал вывод Онолов Андрей. — Сапожки на месте. Не проходит номер. Эх-хей, Катай, берегись, станешь прикидываться — схлопочешь остола по закоркам!

Катай встал, вздохнул тяжело и натянул алык.

— Стоп-стоп! Не спешить. Приготовились, собачки! Дружно взяли, вперёд!

Навалились разом, стронули нарту. Узкая тропа ещё круче пошла на сопку. Сияющий на солнышке снег в этом месте не был утрамбован ветрами, в нём вязли соскальзывающие с тропы ноги.

— Опять! Опять самодеятельность! — возмутился вдруг Онолов Андрей и кинулся в голову упряжки. — На полшага нельзя отойти. Куда ты, пройдоха, нас повёл? Какую тебе команду дали?

Катай, как ни в чём не бывало, присел на снег и откровенно зевнул, широко раскрыв пасть. Каюр ухватил вожака за загривок и поволок на другую тропинку. За ним, разгребая рыхлый снег, побрела упряжка.

— Новый фокус! — не мог успокоиться каюр. — Вожак оглох, перестал команды распознавать. Не пройдёт и этот номер, не надейся, Катай. Ты от работы решил увильнуть? Чтобы Аркай в головку стал? Тогда и выздоровеешь враз! Эх-хей, Катай, кончай чудить, не то пощекочу! И без обеда оставлю, как дезорганизатора, имей в виду!


Рекомендуем почитать
Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.


Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.


Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.