Аркадий Рылов - [2]

Среди товарищей Рылова по училищу составился кружок увлеченных живописью. Они искали свои подходы к живописному мастерству, не удовлетворяясь объемом его преподавания в училище Штиглица. В числе друзей Рылова появился Константин Богаевский, в то время студент Академии художеств, на всю жизнь ставший близким ему по духу и творческому мировосприятию.

Художница Анна Остроумова-Лебедева, учившаяся вместе с Рыловым, вспоминала: «Он был очень привлекательный юноша, с большими голубыми лучистыми глазами, с ясной ласковой и доброй улыбкой. Он был скромен, застенчив и часто краснел от смущения. ...Но главными чертами его характера были трудолюбие, сосредоточенность и страсть к искусству - все предпосылки к исключительной целеустремленности». Судя по ее воспоминаниям, в училище Рылов удивлял товарищей и вызывал глубокое уважение своей работоспособностью, особенно это относилось к летним этюдам, которые «были написаны на небольших холстах, без подрамников, все одинакового размера и формата. Когда он их принес в школу, чтобы по просьбе товарищей показать наработанное за лето, он положил этюды на пол в виде стопки блинов, и она была от пола вышиной в аршин»[³ Там же, с. 256.].

Призыв на воинскую службу в 1891 году изменил уже сложившуюся жизнь Рылова в Петербурге. Но и там он продолжал рисовать, и именно к периоду службы относится его первое участие в художественной выставке. Это была выставка «Общества русских акварелистов», куда Рылов представил два вятских пейзажа. И в первый же день его пейзажи были проданы и удостоились лестного отзыва в журнале Нива. Это принесло ему «известность» в батальоне и разрешение держать экзамен в Академию художеств. На экзаменах Рылов увидел Репина, Владимира Маковского, знаменитого химика Дмитрия Менделеева, который был членом Совета Академии художеств, и, наконец, давнего своего героя, «таинственного художника» Архипа Ивановича Куинджи.

Рылов был принят в Академию вольнослушателем, так как не имел завершенного предварительного образования. Несмотря на продолжавшуюся воинскую службу, он прилежно посещал занятия, а по пятницам приходил в мастерскую Куинджи, где ученики показывали мастеру свои домашние работы. Наконец Рылов осмелился показать ему собственные этюды и неожиданно для себя получил приглашение от Куинджи поступить в его мастерскую.

Куинджи, начавший свою профессорскую работу в Академии в 1893 году, был не совсем обычной фигурой в художественном Петербурге. Новизна и оригинальность его работ проявились на передвижных выставках, а показ в 1880 году в Обществе поощрения художеств пейзажа Куинджи Лунная ночь на Днепре - всего одной небольшой картины - стал событием для петербургской публики, которая осаждала здание на Морской. Последовавшее за этим затворничество Куинджи с отказом от участия в выставках продолжалось до 1893 года, когда он с увлечением занялся педагогической деятельностью.

Скалы в Кекенеизе. 1909

Костромской объединенный художественный музей

Рылов был зачислен в мастерскую Куинджи, где учились Николай Рерих, Вильгельм Пурвит, Константин Богаевский, Евгений Столица, Александр Борисов, Виктор Зарубин - их называли «куинджистами». Рылов среди них стал одним из самых любимых и одаренных учеников Куинджи.

Основой педагогики Куинджи было индивидуальное отношение к каждому ученику - особой системы преподавания он не проводил. Наибольшее значение имели просмотры работ учеников, на которых каждый мог высказываться и не соглашаться с мнением педагога. Мастерская Куинджи была для него и его учеников больше, чем просто класс для занятий. Вечерние беседы, рассказы Куинджи давали представление о личности художника, он делился с ними творческим и жизненным опытом, мыслями и наблюдениями. Именно это прикосновение не только к живописи, но и к творческой личности определило внутреннюю связь учеников с учителем, такую прочную, какой не было ни у кого из преподавателей Академии. Нельзя не упомянуть, что Куинджи оказывал регулярную материальную поддержку своим ученикам - как всему их сообществу через студенческую кассу взаимопомощи, так и каждому в отдельности.

В вечерних беседах в мастерской родилась идея совместной поездки в Крым, где Куинджи владел участком земли на побережье. Поездка «куинджистов» началась в мае 1895 года из Бахчисарая. Отсюда пешком они отправились на побережье по прекрасной крымской степи, останавливаясь для этюдной работы. И вот, наконец, Байдарские ворота. Рылов впервые увидел море, о котором мечтал с детства: «Я поражен был необычайным простором, впервые увиденным мною с огромной высоты. Небосклон и море с далекими парусами рдели в розовых лучах заходившего солнца. Вдоль берега, далеко внизу, шевелилось белое кружево пены, слышались мерные звуки прибоя, воздух насыщен соленым дыханием моря»[¹ А.А. Рылов. Воспоминания, с. 62.].

Поселившись в Кекенеизе, в совершенно диком месте крымского побережья, вдали от всякого жилья, в окружении скал, синего моря и леса, «куинджисты» прожили здесь два месяца, все свое время отдавая этюдам.

В Кекенеизе Рылов бывал и после смерти Куинджи, привязавшись душой к этим местам. Последнюю поездку сюда он совершил в 1914 году, перед войной.