Аркадиана - [32]

-- Мы договаривались, что я приду, когда никого не будет, - напоминаю я.

-- А... это... - бормочет он и отступает от двери.

Я захожу - туда, где открыто, в трехкомнатную. Он молча идет следом за мной. Его кроличьи глаза мне не нравятся. Совсем.

Дойдя до большой комнаты - там горит свет - я оглядываюсь. Пол и стены густо покрыты коврами образца двадцатилетних представлений о роскоши и достатке. Не иначе, я попала в квартиру бывшего заведующего торгом. Всегда везет как утопленнику... В этом доме прочих искать с фонарями... Странно, что квартира ниже, чем моя, а уличный рев не долетает.

-- Как здесь тихо... - говорю я, оглядываясь на хозяина. - Мне надо тоже завести ковры... Интересно, сколько сейчас стоят ковры?.. Я думаю, не очень дорого?... Не слышно шума городского... В заневских башнях тишина... и на штыке у часового горит двурогая луна... Или обшить стены пробкой...

Антон спотыкается о стул, и тот падает на пол. У меня срабатывает условный рефлекс.

-- Ну вот, - говорю я. - Сейчас соседи придут. К тебе не приходят?.. Ко мне пришли бы точно...

-- Что тебе надо? - рявкает он.

-- Зачем так грубо, - говорю я и приближаюсь к нему. - Ты сам звал меня в гости...

Он подхватывает с пола стул и за плечи усаживает меня на него.

-- Кто тебя прислал? - говорит он, глядя в глаза, будто вот-вот расстреляет.

-- Вроде бы никто, - говорю я, напугавшись. Вдруг у него крыша поехала? Не дом, а террариум какой-то...- Если я невовремя... Давай я лучше пойду.

Я приподнимаюсь, но он обеими руками усаживает меня обратно на стул. Это мне не нравится совсем... Из огня да в полымя. Плохо приходится одинокой женщине... Надо было хоть оставить записку, куда иду. В другой раз так и сделаю... если сейчас не придушат.

-- У всего есть причина, - говорит он. - Какая причина? Сейчас половина одиннадцатого. Я тебя не знаю. Ты приходишь ко мне в гости. Ну?

-- Это... - я вздыхаю. - Скажем так: я на сегодня не выполнила свой план по соблазнениям...

Он отрицательно качает головой, и глаза у него снова наливаются кровью. Или у него конъюктивит такой?.. Жены нет, пыли много, ковры пылесосить некому...

-- Нет, - говорит он. - Еще раз.

-- Во-вторых, мне так одиноко сегодня... - говорю я плавно, чтобы его не раздражать. - А вечер такой теплый... какая ночь, как дивно пахнут липы...

-- Еще раз, - говорит он сухо.

Я проникновенно заглядываю в его отечные глаза.

-- В третьих, ты мне очень нравишься... - говорю я. - И как человек, и как мужчина... ты так сильно отличаешься от всех, кто меня окружает...

Одно веко у него дергается. Может быть, здесь ожидается налет? Может, стрелку забили? Вот влипла. Нет, пора сваливать отсюда энергично...

-- Не пойдет, - говорит он угрожающе. Или мне с перепугу кажется.

Я начинаю сердиться. Всякому терпению есть предел.

-- Ну хорошо, - говорю я. - Мне страшно у себя одной. У меня там духи, в квартире.

-- Что у тебя там? - спрашивает он.

-- Не что, а кто, - говорю я, поднимаясь. - Мы сегодня духов вызывали. Блюдечком. - я вижу, что он не понимает ни слова. - Спириты мы. Медиумы. Нет, ну ты точно засланный. В пионерлагере не был никогда? С духами не общался?

-- И... - он делает паузу и мигает правым глазом, словно что-то смешное припомнил. - И что у тебя там за духи?

-- Ну Гоголя, в частности, - говорю я. - Черт знает, как его предсказывать. Женщин он не любил, Россию не любил, с головой тоже не в порядке... Мало ли что отчудит...

-- Это... ты о ком говоришь? - он устало прикрывает рукой лицо. - Что-то у меня... давно я книжек не читал. Все дела, - он словно извиняется. За то, что не читал книжек. Остальное ему видится в порядке вещей.

-- Ну извини за беспокойство... - говорю я мягко, чтобы лишний раз не потревожить, и боком двигаюсь по направлению к двери.

-- Нет, подожди... - он проводит ладонью по лбу. - Ты же... раз пришла. Я не очень... не люблю, когда мной манипулируют.

-- Кто ж любит, - соглашаюсь я с опаской. - Ну да ничего. В мире нет таких вершин, что взять нельзя.

Слава богу, шлагбаум открыт, и радушный хозяин вообще не двигается. Я добираюсь до двери, когда он ядовито в спину спрашивает:

-- Что ж ты? С духами интереснее?

-- Нет, - говорю я, оборачиваясь напоследок. - Теплее.

По пожарной лестнице я взлетаю со скоростью молоденькой козочки. Даже немного выше, чем надо. Домой идти все-таки страшно. Пусть они там рассеются, как нужно... Я сажусь на ступеньку, грызу семечки, нахально плюю в лестничный проем и смотрю на освещенные окна и балконы девятиэтажки там, внизу. Просто безобразие. Что приходится терпеть женщине, у которой нет любовника поблизости от постоянного места жительства. В интернете, что ли, дать объявление - мол, нужен мужчина по такому-то адресу... Я заранее знаю результат - придет пятьсот предложений от сутенеров, еще пятьсот писем от курсов американского английского, и два письма от кандидатов - одного из Улан-Удэ, другого из Сыктывкара, и оба запросят московскую прописку... Свинство, да и только. А ночь действительно теплая, и хотя не липы, но что-то цветущее действительно пахнет - если бы какая-то сволочь не курила внизу. Надо сюда тоже объявление приляпать. От имени общественности дома - мол, ежели чего, пойдем по квартирам с обыском. Изымать будем спички. Они вам в доме с электрическими плитами все равно ни к чему...