Аристократ и куртизанка - [71]

Ей показалось, что за спинами солдат что-то движется, однако полной уверенности не было: фонарь слепил глаза. Мадлен попыталась сесть, но снова со стоном упала на доски палубы.

— О Боже! Кажется, у меня что-то с лодыжкой. — Она излишне высоко задрала юбку, чтобы осмотреть ногу, и три пары мужских глаз уставились на ее обнаженные икры.

Леон Лемуа мрачно улыбнулся и, жестом приказав брату оставаться на месте, подкрался к присевшим на корточки солдатам. Рукояткой пистолета он оглушил сержанта и направил дуло на солдат.

— Если будете молчать и делать, что я велю, останетесь целы, — сказал он.

Солдат с усами гневно обернулся к Мадлен. Подавив в себе чувство вины и мысленно напомнив себе же, что на карту поставлена жизнь Люка, она объяснила своему незадачливому ухажеру:

— Извини, мы не причиним тебе вреда. Мы только хотим освободить офицеров, которых вы караулите.

— Есть здесь еще часовые? — спросил Ги, и солдат кивнул, по-прежнему глядя с укором на Мадлен.

Леон, не слишком осторожничая, поднял его на ноги.

— Где?

— Еще один часовой стоит у трапа на нижней палубе.

Леон прокомментировал сообщение тихим ругательством.

— Свяжи этих двоих! — велел он Ги. Когда младший Лемуа протянул Мадлен свой пистолет, она с опаской уставилась на оружие.

— Нужно только направить на цель и нажать на спусковой крючок, — с ухмылкой пояснил Ги. — Курок уже взведен.

Услышав это, второй солдат тихо выругался и поторопился лечь на палубу, чтобы облегчить Ги его задачу. Скоро оба солдата были связаны по рукам и ногам, а у второго изо рта выглядывал скомканный носовой платок. Мадлен с облегчением вернула Ги его пистолет — она сомневалась, что смогла бы выстрелить. Оба республиканских солдата были очень молоды и к тому же мало чем отличались от братьев Лемуа.

С удивительной легкостью Леон поднял горе-спасителя Мадлен на ноги и потащил к трапу на нижнюю палубу.

— Вызови наверх своего друга, — требовательно прошептал он, жестом приказывая Ги спрятаться.

— Он не выйдет, — возразил солдат, — нельзя оставлять пост.

— Придумай что-нибудь, — сказал Леон, угрожающе вдавливая пистолет под подбородок парня.

Республиканец вздохнул и крикнул вниз:

— Мишель! Та девчонка вернулась и привела двух подружек. Они хотят повеселиться с нами и просят, чтоб ты показался. — Он заставил себя рассмеяться. — Девочки боятся, что ты старый урод. Покажись на минутку.

Мадлен услышала шаги, за которыми последовал сдавленный смех и тяжелый удар. Оглянувшись, она увидела четвертого республиканца, распростершегося на палубе у люка.

— Теперь, — обратился к своему пленнику Леон, — говори, где держат офицеров-шуанов?

Парень ответил не сразу — только когда Леон пригрозил раздробить ему череп.

— В кладовой у трапа.

— Покажи! — приказал Леон, толкая его вниз. — И берегись! Может быть, жизнь стоит больше, чем гордость!

Мадлен и Ги целую вечность молча ждали, держась в тени. В круге света от висевшего впереди фонаря бился мотылек, взлетая и падая, трепеща атласными крылышками. У себя под ногами Мадлен слышала шипение и ворчание реки, с нарастающей скоростью устремляющейся к морю. Все остальное застыло в неподвижности. На набережной не было ни одной живой души, а пленные внизу, очевидно, уснули. Женщина молилась про себя о том, чтобы Леон нашел Люка, и они не зря рисковали жизнями.

Когда на трапе показалась первая темная фигура, у Мадлен перехватило дыхание.

— Люк? — окликнула она.

— Нет, — ответил неизвестный и, прежде чем Мадлен успела отреагировать, добавил: — Он идет сразу за мной.

Незнакомый офицер-шуан отступил в сторону, и она увидела Люка. Не помня себя от счастья, Мадлен бросилась в его объятия.

— О, Мади, — прошептал он, прижимая к себе жену. — Ты не должна была подвергать себя такой опасности…

Краем глаза она увидела, что с Леоном вышел еще один офицер, но усатый республиканец не показывался. Мадлен решила, что его заперли вместо Люка.

— Потом будете обниматься, — проворчал Леон. — Сейчас нам лучше исчезнуть, пока не обнаружили пропажу…

Люк помедлил.

— А как же пленные в трюме? Вы не собираетесь освобождать их?

— Ни в коем случае! — раздраженно ответил Леон. — Тогда уж точно поднимется тревога. Мы пришли только за тобой. — Он глянул на двух офицеров. — Этим просто повезло, что вы оказались вместе, больше я ни во что впутываться не желаю.

Люк все еще колебался, но Мадлен потянула его за руку.

— По всей видимости, их помилуют, — сказала она. — Пойдем, Люк, пожалуйста…

Тогда он с явной неохотой последовал за ней. Когда они вышли на корму, оба Лемуа уже присоединились к ждавшему в ялике Тьери и туда же спускался один из освобожденных офицеров. Всего их оказалось семеро в рассчитанной на троих скорлупке, но выбирать не приходилось…

И тут из-за туч выглянула луна, проложив серебристую дорожку по чернильной воде.

Мадлен увидела, как стремительно несется река и пляшет ялик, натягивая веревку. Люк жестом велел ей спускаться первой, и Мадлен улыбнулась ему.

Однако в то же мгновение улыбка исчезла с ее лица — в бледном свете луны оно превратилось в маску ужаса. К ним, пошатываясь, приближался сержант. Чернильного цвета кровь стекала по его оскаленному лицу. Она увидела, как поднимается мушкет, и поняла, что есть только одно средство спасти мужа. Вцепившись в него, она изо всех сил подалась назад, и оба полетели в холодную, темную реку.