Аристократ и куртизанка - [57]

Во мраке ночи отступающие роялисты пересекли приливные земли у Пенэр-Ле и, по сообщениям, двигались вдоль полуострова, чтобы присоединиться к своим сподвижникам в форте. Видевший это рыбак был поражен количеством гражданского населения в их колоннах: окрестные крестьяне со своими семьями, животные и фургоны — все двигалось к маленькому форту.

— Ты думаешь, Ренар там? — спросила Мадлен, когда Тьери сообщил эту новость. Она не упомянула Люка, хотя в первую очередь подумала о нем.

— Вот что я тебе скажу, Мали, мы оба пойдем туда сегодня. Я только отдохну немного, — ответил Тьери. — Сам я не хочу вмешиваться в эти дела, но, если Ренар там, мы отнесем ему немного жареной рыбы и хлеба, который напечет Жанин. Я надеюсь, что их не будут обстреливать из пушек и туда можно будет пройти — по крайней мере, поначалу.

Когда они тронулись в путь, стоял настоящий зной. Солнце палило нещадно, не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. До форта, расположенного на южной оконечности перешейка, соединявшего полуостров с материком, было около часа ходьбы. Построенный на прибрежной скале, форт контролировал весь узкий перешеек.

Тьери и Мадлен издалека увидели движущиеся массы солдат, лошадей, фургонов и пришедших с военными отрядами мирных жителей. Они с трудом пробирались среди разноликой массы людей. Большинство из них выглядели усталыми, некоторые были ранены. Ближе к форту группа одетых в зеленое шуанов устраивалась на стоянку в небольшой пещере. Приблизившись к ним, Тьери спросил о Ренаре.

— Бородатый такой здоровяк, да? — улыбнулся молодой воин и, когда Мадлен кивнула, указал в сторону материка. — Он там, помогает выкапывать пушки.

Они обогнули холм и спустились на перешеек. Слева от них до самого форта изгибался серпом песчаный пляж, на который накатывали волны с белыми шапками пены.

Метрах в двухстах от форта в песке увязла тяжелая пушка. Мадлен и Тьери сразу же увидели Ренара — он был на голову выше всех, кто копошился рядом. Их брат, упершись плечом в колесо, напряг все свои немалые силы, и пушка начала медленно поддаваться. Лошади натянули постромки и, как только колеса пушки выкатились на твердую землю, резко дернули ее вперед. Ренар, не удержавшись, упал на колени, и у Мадлен покраснели уши от его брани.

Тьери ухмыльнулся.

— Твой язык не стал мягче, брат.

Отряхивавший брюки Ренар поднял голову. Его грубая рубашка была мокрой от пота и, расстегнутая до пояса, обнажала грудь, заросшую почти так же густо, как подбородок. Вид у него был по-настоящему грозный.

— Что вы здесь делаете? — спросил Ренар, не выказывая большой радости от встречи.

— Мы подумали, что ты можешь быть с армией, и пришли проведать, — весело сообщил Тьери. — Мы принесли тебе свежего хлеба.

Более проницательная, чем он, Мадлен спросила:

— Ты не рад видеть нас?

— Конечно, рад. — Это прозвучало не очень убедительно. Обведя рукой происходящее вокруг, Ренар добавил: — Но вся эта авантюра мне не нравится. Мы отступаем. — Взяв у Мадлен корзину, он смущенно поблагодарил ее.

— Почему? — спросил Тьери.

Ренар недовольно фыркнул.

— Наши командиры никак не могут договориться, кому командовать. Пока они препирались, республиканцы напали на нас. Нам едва удалось спастись, перейдя на полуостров, пока был отлив. Жорж, Люк и я были в арьергарде. — Он криво улыбнулся. — Чуть не замочили хвосты!

У Мадлен болезненно все сжалось внутри. Значит, Люк здесь, в глубине души она была уверена в этом.

Ренар, нахмурившись, обратился к ней:

— Не понимаю, что происходит между тобой и Люком. Мы с ним этой темы не касаемся, но я вижу, что домой он не рвется. Вам надо поговорить. Сейчас не время для ссор. — Не дождавшись ответа, он добавил: — Люк очень хороший человек, Мади. Мы сражались плечом к плечу, и он ни разу не подвел меня.

— Хороший солдат не обязательно хороший муж, — ответила она. — Я не хочу его видеть.

Но выбора ей не представлялось. Подняв глаза, она увидела приближавшегося всадника, который выглядел до боли знакомо.

— Какого черта ты здесь делаешь, Мади? — удивленно произнес Люк, останавливая коня. Он не более обрадовался при виде их, чем Ренар, но еще менее того доставил себе труд скрыть это.

— Я живу у Тьери, — ответила она, хотя и не чувствовала себя обязанной объяснять что-либо. Не желая, чтобы Люк подумал, будто она преследует его, Мадлен поспешила добавить: — И я совсем не ожидала встретить тебя здесь. Я думала, ты еще в Англии.

Люк холодно посмотрел на нее. Мадлен была одета как и остальные крестьянки, вплоть до кружевного чепчика, и знала, что ему это не понравится. Когда-то он попросил ее не ходить в такой одежде, и она с удовольствием вняла его просьбе. Но у Тьери она стала одеваться как все местные женщины.

— Ты выглядишь лучше, чем в Лондоне, — заметил Люк.

Мадлен не могла сказать того же о нем и мысленно отругала себя за то, что, видимо, уже готова пожалеть мужа. Его лицо было серым от усталости, он давно не брился. Зеленая форменная куртка была вся в пыли и продрана на рукаве. Когда Люк спешился, в его движениях была заметна неуклюжесть, характерная для человека, слишком долго не оставлявшего седло. Мадлен почувствовала, как сильно забилось сердце и в груди родилось знакомое томление. Даже теперь, после того как он дурно обошелся с нею, она не могла не желать его.