Архив Банановых островов. Том 1 - [7]
— "Walther" Р22’ с лазерным прицелом
— коллекционная "Beretta" 40’
— и т. п.
"Реньж"
Мы с моими детьми, Алексом и Дэймоном часто ездим в тир (“реньж”), на соседних горах под Лос-Анджелесом. Загружаем в просторный “Hummer” наш арсенал и упражняемся по 5–6 часов на свежем воздухе. Укладываем в неподвижные и подвижные мишени по 500–600 зарядов… Кайф, когда руки не дрожат… Очищает от дряни…
Кого только на реньже не встретишь! От юных девчонок до глубоких стариков и старух в ковбойских шляпах и на инвалидных колясках, с раритетными “Кольтами” в узловатых руках…
Как-то раз, рядом с нами расположились 2 чёрных паренька. Один из них высыпал на барьер из коробки патроны и начал заряжать длинноствольный Smith & Wesson. Болтают, смеются…
Вдруг тот, что с револьвером, защёлкнув заряженный барабан, поворачивается к дружку и что-то ему рассказывает, давясь от смеха и тыча по инерции стволом, как пальцем, ему в грудь… Тот так и рухнул на землю лицом вниз… Стрелок, находящийся за ним повернулся на шум, увидел растерянное лицо соседа с остатками смеха в глазах и направленный ствол, и тоже распластался на земле…
Бедный пацан, застыв как столб, даже не успел что-либо сообразить, как уже весь ряд, человек 30 стрелков, как домино посыпались, прикрывая руками головы…
Парень обалдел… крутится по сторонам с револьвером в руке, и куда он не повернётся, народ, бросая оружие на барьер, прячется — кто куда… Подскочили охранники, отбрали у перепуганного парня револьвер и в буквальном смысле выкинули его с реньжа, напоследок сунув бедолаге в руки инструкцию по обращению с оружием. Народ ещё долго весело гомонил, крутя у виска пальцами…
Помню в тот раз с нами тренировалась наша приятельница, Энита. Она знала, что я неплохо стреляю. А у меня, как назло, что-то совсем не клеилось — то-ли “Беретту” плохо почистили, толи настроение не то, но пули как заколдованные ложились в основном не туда, куда мне было надо… Мои пацаны веселятся: “Па, а ты попробуй через плечо, с зеркальцем…” (мне раньше нравилось так прикалываться). Патроны закончились и мы собираемся уходить.
Я, раздосадованный неудачным днём, вытряхнул из коробки последний патрон для “Магнума-44” — самого мощного револьвера в US, сунул его в пустой барабан, почти не целясь выстрелил по мишени, стряхнул гильзу, повернулся и пошёл к стойке с оружием… Слышу позади, мой Дэймон говорит с усмешкой: “Ничего себе!.. это у него всегда так …” Я обернулся, перевёл глаза с нашей озадаченной гостьи на далёкую мишень — а в центре мишени дырка в палец, вместо “десятки”! По дороге домой моя гостья поглядывала на меня с явным уважением.
Вот так и хиты случаются — когда их не ждёшь…
Вообще я в нашей семье всегда поощрял и провоцировал моих пацанов на всякого рода мужицкие забавы — мотоциклы, бокс, стрельба изо всех видов оружия, бильярд, покер, серфинг, боди-билдинг, баскетбол, американский футбол и др… Алекс, тот постоянно пропадает на стадионах, и вообще наш теннисный корт в горах — это его владения. И когда у нас в доме как-то появился, еле протиснувшись во входную дверь, гиганский Шаки О’Нил, лидер баскетбольной команды “Lakers” и приятель моего саунд-инженера, разговоров было на пару недель.
А тут Дэймон зарубился на автомобильных трековых гонках. Перекроил полностью одну из своих BMW, поставил в салоне трубы-растяжки, сидения специальные, какую-то хитрую коробку передач, гоночные диски с широченной резиной и гоняет по калифорнийским трекам, как ненормальный — тоже развлеченье полезное, на мой взгляд…
Вот никак на геликоптер их не загоню…
Коля Кара (Не путать веники с физикой)
В таком разбранном состоянии я и смотрел из “Боинга 747” сонными глазами, на наплывавшую из иллюминатора Москву XXI века …
В VIP зале меня встречал Коля (директор В. Леонтьева — ред.). Светло серый костюм и бордовый галстук на белой рубашке сидели отлично на его чуть располневшей фигуре. Радостная улыбка, прищурившая его приветливые глаза, сразу заставила меня позабыть о всех убогих делах позади…
Мы обнялись, потом уселись у бара, заказали виски и наперебой делились впечатлениями — надо ж, столько лет прошло!
Но по пути в Москву на меня почему-то опять накатило, и я, нахохлившись у дверки “Мерседеса”, мрачно наблюдал обновлённый пейзаж Ленинградского шоссе. Коля рулил, молчал и пыхтел, потом не выдержал, включил видео и стал что-то рассказывать… так слово за слово, и я начал приходить в себя…
Добрались до Колиного поместья в Королёве. Под свирепый лай собаки заехали в гараж и потащили мои шмотки в дом.
После борщя, наливки и уюта, я совсем расслабился. Коля уже звонил в санаторий Газпрома, где мне предстояло существовать… Выехали утром.
Каменный забор с охраной, дом, приземистый и надёжный, как весь Газпром… Вокруг ёлки, ветки, воздух… подмосковный удивительный воздух с запахом влажной хвои и сыроежек. Потом была куча забот — Коля всех своих ребят поднял на ноги — купить и установать аппаратуру, оформить мобильник, сбегать в санаторский ларёк за едой и т. п…
А в ларьке работала девушка. Красивая. Тонкие черты лица, лукавые блестящие глаза в пушистых ресницах, и понимание, мол я-то знаю кто ты есть и зачем, хоть она не имела ни малейшего представления — кто я.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.