Архитектура сюжета - [9]
● Как зовут этого персонажа? Обладательница литературных премий Линда Езак поясняет: «…читателям, как правило, неинтересны истории с безымянными, безликими персонажами. Иначе говоря, позвольте читателям пораньше подружиться с персонажами… дав им возможность узнать, кто это такие»[21].
● Сколько лет этому человеку? Необязательно точно указывать возраст каждого персонажа. Но, если вы пишете о восьмидесятилетнем старике, в воображении читателей даже на мгновение не должен возникнуть семнадцатилетний юноша (и наоборот).
● Как выглядит этот человек? В некоторых историях можно вообще не касаться внешности персонажа. Но большинству читателей нравится, когда им хоть немного рассказывают о том, как выглядит герой. Это особенно актуально, если по ходу истории вам все равно придется его описывать.
● Кто этот человек? Читателям необходимо знать о персонаже хотя бы что-то, поэтому дайте пару деталей, которые помогут облечь его в плоть. Это может быть профессия персонажа, выдающееся качество его личности или характерный для него поступок.
● Где происходит действие? Не оставляйте героя в пустом пространстве. Читателям необходимо понимать, происходит ли действие в кафе, в лесу, в спальне или в самолете.
● Когда, в какое время года, в какой день происходит действие? Этот вопрос особенно важен, если вы пишете исторический роман или другое произведение, для которого важны временные ориентиры. Сориентируйте читателей, дав необходимую информацию о времени действия.
● С кем взаимодействует этот персонаж? Если в сцене участвуют другие герои, назовите их, чтобы немного помочь читателям. Местоимений «он» или «она» недостаточно для первого знакомства с ними читателей.
● Как ведущий персонаж связан с другими персонажами? В большинстве случаев читатели должны знать все, что известно рассказчику. Если другие персонажи знакомы главному герою, объясните читателям, откуда рассказчик их знает и что его с ними связывает.
● Чего хочет добиться главный герой в этой сцене? Цель персонажа в той или иной сцене – наиважнейшая часть информации, которую вы должны донести до читателей. Это то, что приводит сцену в движение. Это то, что порождает те самые особые вопросы, над которыми вам необходимо заставить читателей задуматься.
● Почему меня должно все это волновать? А вот и вишенка на торте. Это вопрос, на который вы должны ответить, если хотите, чтобы читатели продолжали листать страницы. Ответом может быть любопытство, эмоциональная вовлеченность или сопереживание, но в любом случае вы обязаны сделать так, чтобы у читателя были личные причины искать ответы на все вопросы, поставленные вами в истории.
Если вы уверены, что надлежащим образом ответили на все эти вопросы (без перегрузки информацией) в начале книги и, в меньшей степени, в начале каждой следующей сцены, значит, читатели смогут сконцентрироваться на действительно важных вопросах – например, на споре доброй феи с фабрикой волшебных туфелек по поводу ошибки в размерной таблице.
Не опустить ли предисловие?
Писатели обожают предисловия. Эта глава перед первой главой предназначена для того, чтобы дать читателям важную, совершенно необходимую информацию, дабы они понимали, чего ждать, когда они с головой окунутся в «настоящее» начало истории. При этом читателям (и агентам) предисловия зачастую кажутся лишь неуклюжей преградой на пути к самой истории.
Предисловие – наглядный пример того, как писатели стремятся контролировать читателей. Поскольку мы убеждены, что читатели не поймут предысторию, если им немножко не помочь, мы максимально подробно ее расписываем. На первый взгляд, это не так уж и плохо. Недостаток информации может сломать всю сюжетную линию и вызвать у читателей сомнения и чувство неудовлетворенности. Но разве предисловие – лучший способ донести эту необходимую информацию? Иными словами, не перевешивают ли риски все преимущества предисловия?
Главный из свойственных предисловию недостатков – тот факт, что оно заставляет читателя дважды приступать к чтению. Любое чувство эмоциональной вовлеченности в историю может пострадать при смене времени / места действия / персонажа, когда, перелистнув страницу, читатель обнаружит надпись жирным шрифтом «Глава 1».
Я уже слышу крики писателей: «Но информация в моем предисловии жизненно важна! Без него история просто не сработает!»
Неужели? Приглядитесь внимательнее к первой главе. Скорее всего, вы обнаружите, что сильная первая глава (а она обязана быть сильной – с предисловием или без него) станет лучшим вступлением для вашей книги, чем предисловие. Слишком часто случается, что предисловия представляют собой практически лишь вводную информацию. В конце концов, именно для этого они и нужны. В этом и заключается проблема.
За годы работы я написала больше предисловий, чем мне хотелось бы. Но что удивительно: все без исключения мои истории сильнее без них. Предисловия были до такой степени не важны, что я убрала их полностью. Таким образом я избавила читателей от необходимости перерабатывать неожиданно оказавшуюся лишней информацию, а себя – от риска потерять интерес со стороны читателей
Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.
Тридцатилетний опыт преподавания «Божественной комедии» в самых разных аудиториях — от школьных уроков до лекций для домохозяек — воплотился в этой книге, сразу ставшей в Италии бестселлером. Теперь и у русского читателя есть возможность познакомиться с текстами бесед выдающегося итальянского педагога, мыслителя и писателя Франко Нембрини. «Божественная комедия» — не просто бессмертный средневековый шедевр. Это неустаревающий призыв Данте на все века и ко всем поколениям людей, живущих на земле. Призыв следовать тому высокому предназначению, тому исконному желанию истинного блага, которым наделил человека Господь.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.