Архитектура сюжета - [57]

Шрифт
Интервал

План

Как только персонаж хорошенько проанализирует проблему, он перейдет к этапу планирования, который, в свою очередь, плавно перетечет к следующей части продолжения – решению.

Варианты дилеммы в продолжении

Дилемма, как правило, весьма очевидна. Вариантов того, как ее продемонстрировать, очень мало, хотя сама дилемма может иметь бесчисленное количество проявлений. Вы можете представить дилемму одним из двух способов:

● Косвенно. Иногда дилемма достаточно понятна читателям, и ее необязательно разъяснять прямым текстом. Чтобы не сбавлять темп повествования, от реакции персонаж сразу перейдет к решению.

● Явно. Чаще все же необходимо конкретизировать, в чем заключается дилемма. Для ее формулировки может потребоваться всего пара предложений, либо вы можете драматизировать ее, используя один из следующих подходов:

– Краткое изложение. Одного убедительного внутреннего монолога зачастую бывает достаточно, чтобы герой обдумал имеющиеся варианты и сообщил о них читателям.

– Драматизация. Некоторые дилеммы требуют более тщательного изучения. Возможно, вашему герою понадобится больше времени на обдумывание дилеммы и он обсудит ее с другими персонажами или попытается применить разные решения.

Вопросы о дилемме в продолжении

Прежде чем завершить работу над дилеммой, ответьте на следующие вопросы:

1. Влияет ли на дилемму катастрофа в конце предыдущей сцены?

2. Может ли дилемма быть сформулирована конкретно (а не просто общей фразой «что теперь делать?»)?

3. Поймет ли читатель дилемму, исходя из контекста, или лучше объяснить ее на конкретных примерах?

4. Соответствует ли количество времени, которое вы уделили дилемме, ее роли в сюжете?

5. Если вы решили пересмотреть предыдущую сцену, избежали ли вы повторения?

Дилеммы в продолжении на практике

Как обычно, давайте посмотрим, как дилеммы в продолжениях проявляются в знаменитых книгах и фильмах.

● «Гордость и предубеждение». Во второй главе, когда женской половине семейства Беннет уже известно, что мистер Беннет, оказывается, успел нанести визит мистеру Бингли, продолжение плавно перетекает в фазу (довольно приятной) дилеммы: как обернуть ситуацию в свою пользу. В частности, женщин занимает вопрос, когда же теперь можно будет пригласить мистера Бингли на обед. В тексте дилемма занимает совсем немного места – всего одно предложение в конце главы.

● «Эта замечательная жизнь». Когда Клэренс раскрыл Джорджу, в чем заключается его миссия, а тот в ответ лишь отмахнулся, перед ангелом встает дилемма: «Как убедить Джорджа, что жить стоит?» Он безуспешно пытается объяснить Джорджу, чем плохо самоубийство. Когда Джордж отвечает, что лучше бы ему было совсем не родиться на свет, Клэренса осеняет новая идея, на воплощение которой он испрашивает разрешения у Иосифа.

● «Игра Эндера». Стоящая перед Эндером дилемма проясняется в главе, следующей за стычкой, в результате которой погибает его обидчик Стилсон. Но в начале четвертой главы, когда Эндер просыпается наутро, дилемма оформляется в конкретный вопрос: «Как не пойти в школу и избежать последствий драки со Стилсоном?» Дилемма сформулирована в начале главы, а затем подкреплена в разговоре Эндера с родными на следующей странице.

● «Хозяин морей: На краю земли». После того как на корабле устранены основные повреждения после столкновения с французским судном «Ахерон», капитан Обри собирает офицеров у себя в каюте, чтобы обсудить дальнейшие действия. Дилемма появляется в ходе анализа битвы, когда мужчины говорят о преимуществах «Ахерона» и о том, каким образом французам удалось незаметно приблизиться к «Внезапному». Сама дилемма очевидна из контекста: «Как отремонтировать корабль и куда идти дальше?»

Сильная дилемма даст читателям ощущение, что персонажи – реальные, способные разумно мыслить люди. Не менее важно и то, что дилемма обеспечит прочную связь между катастрофой предыдущей сцены и целью следующей.

Принятие решений – самое важное из всего, что делает ваш персонаж. Читатели перелистывают страницу, чтобы увидеть, что будет дальше, а это «дальше» определяется решениями.

Дженис Харди[61]

21

Варианты решений в продолжении

Пожалуй, самым интуитивным из всех структурных элементов сцены/продолжения является решение. Эта третья и последняя часть продолжения происходит из дилеммы и ведет непосредственно к цели следующей сцены. Решение – это шпора, заставляющая историю двигаться вперед. Гипотетически ваш герой может провести в раздумьях над дилеммами всю оставшуюся жизнь. Но хорошие истории требуют движения, и единственный выход – найти решение дилеммы, правильное или нет.

Как обычно, хорошее решение обязательно должно напрямую касаться дилеммы, стоящей перед героем. Случайное решение, не связанное с дилеммой, возможно, и обеспечит продвижение сюжета, однако он будет не таким, какого ждут читатели. Если герой гадает, что подать на ужин, его решением должно быть приготовить филе-миньон с картофелем по-лионски, а не бежать срочно в больницу, чтобы сдать кровь.

Цель – на долгий срок, решение – на ближайшую перспективу

Часто стоящую перед героем дилемму невозможно решить быстро и просто. В принципе, лучше не допускать излишнего скопления простых дилемм/решений. Если перед персонажем то и дело возникают мелкие проблемы, которые он с легкостью устраняет, возникнет ощущение, что история состоит из разрозненных эпизодов, и читатели начнут сомневаться в непреодолимости препятствий.


Еще от автора Кэти Мари Уэйланд
Создание арки персонажа

Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.


Рекомендуем почитать
Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Достоевский и евреи

Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.