Архитектура сюжета - [28]
6. Некоторые из его проблем в этой части истории будут устранены, однако основные проблемы – как внутренние, так и внешние – ему предстоит решить в третьем акте. Часто проблемы, которые улаживаются в этой части, служат тому, чтобы усугубить истинный глубинный конфликт или заострить на нем внимание.
Со второй половины второго акта начинается стремительное движение в сторону кульминации. Это ваш последний шанс как следует подготовиться к бурным событиям третьего акта. Обратите особое внимание на внутреннюю трансформацию вашего героя и его взаимоотношения с другими значимыми персонажами.
А теперь пристегните ремни безопасности – наступает время третьего акта!
«Умер король, а вслед за ним умерла королева» – это история. «Умер король, а вслед за ним от горя умерла королева» – это сюжет.
Э. М. Форстер[35]
9
Третий акт
Третьего акта ждут все – и читатели, и писатели, и персонажи. В этой финальной части истории заключена ее суть. Это то, что мы выстраивали все это время. Если первый и второй акты – увлекательные и красивые лабиринты, то третий акт – место, помеченное крестиком. Мы отыскали сокровище. Настало время копать.
Как и предыдущие акты, третий акт начинается с изрядной встряски, но в отличие от них в третьем акте напряжение не ослабевает. Теперь и персонажей, и читателей ждет стремительное развитие событий. Все нити повествования, которые мы вели до этого момента, должны быть искусно увязаны друг с другом.
Третий акт занимает заключительную четверть книги. Он начинается с отметки 75 % или чуть раньше и продолжается до самого конца истории. Это относительно небольшая ее часть, особенно если учесть, скольких целей в ней нужно достичь. Одна из причин, по которым в третьем акте темп повествования ускоряется, – это простая необходимость втиснуть в него все, что требует завершения, до того, как книга закончится.
Все персонажи (и другие важные элементы вроде мальтийского сокола[36]) должны быть в сборе. Побочные сюжетные линии должны быть надлежащим образом завершены, предчувствия – реализованы. И герой, и антагонист (если таковой имеется) должны успеть полностью осуществить свои планы. Герой должен встретиться лицом к лицу со своими внутренними демонами и завершить арку своего развития, смотря по тому, чем закончится финальная схватка с противником. А затем все должно увенчаться убедительной развязкой.
Для отрезка, занимающего всего лишь четверть книги, это очень большой объем работы, так что не стоит попусту терять время. В третьем акте перед нами открывается одно из главных преимуществ соблюдения структуры: чтобы из истории вышел толк, все составляющие первого и второго акта должны быть в наличии, что и обеспечит основу для финала.
Второй переломный пункт
Третий акт начинается с еще одной переломной сюжетной точки. Эта точка в еще большей мере, чем все предшествующие, подтолкнет героя к финальному конфликту в кульминации. С этого момента мы слышим град падающих домино, выходящих на финишную прямую, а главный герой мчится навстречу неотвратимой схватке с противником. Вообще в третьем акте полно больших и важных сцен, поэтому его начальная сюжетная точка выглядит не столь выразительно по сравнению с сюжетными точками первого и второго актов. При этом ее посыл должен быть не менее тверд.
Во втором переломном пункте вашего героя постигнет неудача. То, чего он желал больше всего на свете, будет на расстоянии вытянутой руки, но его отбросит назад, и он окажется в еще худшем положении, чем прежде. Кульминация будет тем часом, когда он, обретший душевную гармонию и готовый к схватке, восстанет из пепла. Второй переломный пункт – то положение, из которого герою предстоит подняться.
В фильме Кристофера Нолана «Бэтмен: Начало» (Batman Begins) третий акт начинается, когда Ра’с аль Гул объявляет о своем намерении разрушить Готэм, затем сжигает особняк Брюса Уэйна и оставляет его умирать. В романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» начальная сюжетная точка третьего акта – это неожиданное открытие в день свадьбы Джейн, когда героиня узнает, что мистер Рочестер уже женат на сумасшедшей. Это заставляет ее спешно покинуть Торнфилд и любимого мужчину. В романе Чарльза Портиса «Железная хватка» (True Grit) в третьем акте в центре внимания – обнаружение Мэтти Тома Чейни, убийцы ее отца, и последующий захват девочки бандой преступников во главе с Недом Пеппером.
Завершение арки персонажа
Эта последняя четверть истории – место, откуда главному герою не убежать. Он уперся спиной в стену, и у него не осталось иного выбора, кроме как встретиться лицом к лицу с противником. Все реакции и поступки, совершенные в предыдущих актах, привели его в точку, где он должен побороть все до единой свои слабые стороны и исправить ошибки. Если он хочет их превозмочь, то должен сперва подчиниться им, а затем восстать из пепла, обретя новую мудрость и силу.
Когда протагонист достигает кульминации и предлагает свою последнюю цену за то, чего он добивался на протяжении всей истории, а также за то, чего он хочет в глубине души (эти две цели могут совпадать, могут не совпадать и даже противоречить друг другу), он выкладывает все карты на стол. Если он не победит сейчас, он не победит никогда. Разумеется, это значит, что ставки должны взлететь до предела. Третий акт поднимает эти ставки.
Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.