Архитектура сюжета - [29]

Шрифт
Интервал

Персонаж и изменения. Вокруг них и вращается история. Мы берем человека и отправляем его в путешествие, которое навсегда его изменит, обычно в лучшую сторону. В первом акте он появляется как несостоявшаяся личность, росту которой, возможно, что-то препятствует. У него есть некие убеждения, не позволяющие ему достичь того, в чем он действительно нуждается, того, что заставит его измениться к лучшему и стать более просвещенной, более сильной личностью. Чтобы помочь герою преодолеть ложные убеждения, мы должны не только наставить его на путь, но и сделать так, чтобы этот путь обязательно привел к наиболее важной точке в арке развития героя.

Такой момент наступит примерно на отметке 3/4, ровно там, где начинается третий акт. Это самое сложное время для вашего персонажа. Именно здесь вы безжалостно разобьете сердце бедного, ни о чем не подозревающего человека. Да, это жестоко, но, если вы хотите, чтобы он избавился от своих заблуждений и слабостей и, преобразившись, восстал из пепла, придется поступить с ним крайне жестко.

Вы поставите героя перед выбором – совершить поступок или умереть. Жизнь его становится довольно мрачной. Все, что он любил, на что надеялся, рассыпается на кусочки, несмотря на все его старания. А дело вот в чем: причина всех его неудач в том, что он до сих пор не поборол свой внутренний страх или сомнение – то, что не позволяло ему трансформироваться в новую личность.

Именно в этом месте герой должен выстоять – духовно и эмоционально. Он должен решить, что побороть противника – стоящая цель, чтобы изжить собственные страхи. После того как это произойдет, можно переходить к кульминации – он будет готов действовать, тем самым доказывая свое новое отношение к жизни и к самому себе.

Основу сильной арки персонажа всегда составляет личностная трансформация. Если изменений не произойдет, ваш герой останется статичным, сюжет с треском провалится, а читатель в недоумении задаст себе вопрос: «А в чем вообще смысл?» Однако недостаточно просто осуществить трансформацию. Необходимо представить веские доказательства того, что протагонист изменился.

В идеале этой цели следует добиваться незаметно, постепенно и убедительно в ходе всей истории. А прояснить ситуацию должны две важные сцены. Обозначим эти сцены как «до» и «после» и для примера возьмем фильм Кеннета Браны «Тор» (Thor).

В течение первых двадцати минут зрители наблюдают за основной сценой «до»: протагонист ведет бессмысленную атаку на соседнее царство, что свидетельствует о таких его недостатках, как высокомерие, нетерпимость и безрассудство. Эта сцена дает зрителям неоспоримое доказательство его пороков.

Но без венчающей фильм сцены «после» эти первые кадры окажутся бесполезными. Поэтому точно по расписанию – перед самой кульминацией в третьем акте – нам предъявляют доказательства того, что события фильма изменили главного героя. Когда Тор выбирает самопожертвование, а не бесполезную агрессию, доброту, а не высокомерие, великодушие, а не нетерпимость, добровольно подчиняясь злой воле брата, чтобы спасти других, у зрителей не остается причин не верить в произошедшее в нем кардинальное изменение.

Примеры из кино и литературы

Третий акт – та часть произведения, в которой в полной мере виден незаурядный талант мастера, и нигде это не проявляется так четко, как в историях, поражающих нас своей концовкой. Четыре выбранных нами примера из числа книг и фильмов определенно подходят под этот критерий.

● «Гордость и предубеждение». Третий акт начинается с того, что внезапно обнаружено тайное бегство Лидии с мистером Уикхемом. Как и предыдущие сюжетные точки на отметках 25 % и 50 %, это событие в корне меняет ситуацию. Жизнь членов семьи Беннет больше не будет прежней не только в личном плане – они потеряли младшую дочь и теперь переживают за нее, – но и в плане отношений с обществом, ведь скандальный поступок Лидии не позволит остальным ее сестрам удачно выйти замуж. Для Элизабет все обстоит еще сложнее: она боится, что резкое обращение с ней Дарси, когда он слышит эту новость, свидетельствует о том, что она навсегда потеряла шанс вернуть его любовь. Как любая женщина в английском обществе XIX века, Элизабет не имеет возможности напрямую лично урегулировать ситуацию. Но она делает все, что может, покинув Лэмтон с тетей и дядей и вернувшись домой к потрясенной семье.

● «Эта замечательная жизнь». Второй акт заканчивается, когда дядя Билли теряет принадлежащие «Билдинг энд Лоун» восемь тысяч долларов и Джордж делает все возможное, чтобы вернуть деньги. Для большинства историй такая сюжетная точка была бы более чем драматичной, чтобы открыть третий акт. Но в этом классическом фильме третий акт начинается с еще более волнующего события – появления ангела Клэренса и исполнения желания Джорджа («лучше бы я вообще не родился»). Третий акт практически полностью посвящен действиям Клэренса и реакции на них Джорджа. В кадрах, представляющих жизнь без Джорджа, главный антагонист даже не участвует (хотя его зловещее присутствие хорошо ощущается). Внимание здесь сосредоточено на процессах, происходящих в душе героя, и на его трансформации.


Еще от автора Кэти Мари Уэйланд
Создание арки персонажа

Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.


Рекомендуем почитать
Гоголь и географическое воображение романтизма

В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.


Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.