Архитектура для начинающих - [10]

– Не сейчас, – наконец, находится вторая, – я на будущее. Она вдруг ощущает себя нарушителем, вторгшимся в чужой заповедник. Но, незнание законов, как известно, не освобождает от ответственности.

– Ясно, – Рита выдавливает из себя дежурную улыбку, поворачивается к столу, неловко задевает лежащую на краю папку, из которой тут же на пол высыпаются разнокалиберные готовые снимки. Пытаясь их поймать, роняет подставку с маркерами, карандашами, ручками. Краснеет.

– Я зайду позже, – сбегает Ольга, чувствуя себя препротивно.

На улице все тот же серый февраль и Городок, который теперь кажется еще более унылым, чем прежде.

Доставив мрачного, как повелителя темных сил, отца в офис, Мишка сослался на дела и поспешил улизнуть из серого здания, ставшего в последнее время тюрьмой, а не фундаментом надежности и стабильности жизни.

Сначала он хотел позвонить, но потом понял, что уже поздно – уже припарковался у подъезда нового дома, где со вчерашнего дня должна обретаться Кампински. Только вот машины ее нет на привычном (со вчерашнего дня) месте. А значит, нет и ее самой.

В четвертом классе они неожиданно подружились. Заклятые враги – Золотарев и Кампински единодушно были выбраны учителями для защиты чести класса и школы на городской физико-математической олимпиаде.

Неожиданно для самих себя они составили потрясающий дуэт, сплоченный экстремальной ситуацией. Они понимали друг друга с полуслова и полувзгляда. Дополняли и поддерживали. Они стоили сотни участников и завоевали самый высший балл. Но самая большая победа для обоих состояла в том, что они научились слышать друг друга. Это же стало и их бедой в новых сложившихся отношениях. Ибо под дружбой «не разлей вода» скрылось от посторонних глаз дикое и безумное соперничество буквально во всем, усложняющееся тем, что и Золотарев и Кампински легко могли просчитать каждый следующий шаг друг друга и успеть сделать этот шаг первым.

Последующие несколько лет Мишкины родители только успевали удивляться многообразию интересов собственного сынули, а Олины бабушка с дедушкой устало вздыхали – это не девочка, это черт в невинном обличии!

В отчаянной и интересной гонке незаметно пролетели несколько лет, когда Мишка внезапно обнаружил новые и странные оттенки чувств к заклятой своей подруге. Проснувшиеся гормоны ехидно-доверительно подсказывали ему новые способы и плоскости, в которых тоже можно было бы посоревноваться, и он с воодушевлением принялся просчитывать новые ходы, вынашивать радужные планы об их с Кампински романе. Да! А почему нет? Она привлекательна. Она надежна. Она друг, в конце концов!

Глядя сейчас на пластиковые окна третьего этажа, Мишка усмехается себе прошлому.

Это был ее шестнадцатый день рождения. Он готовился к нему, как вся советская армия готовилась к штурму Берлина. Выбирал подарок и цветы, продумывал стрижку, одежду, свою речь. Отрабатывал перед зеркалом жесты и интонации. В мечтах он не раз уложил ее на все, что хоть как-то могло послужить опорой в этом нелегком деле, и в назначенный час получил жесточайший отказ.

– Я не люблю тебя, Золотарев! И не хочу! – едва сдерживая слезы, кричала она после его объяснения так, словно он действительно предал ее. – Ты же был моим другом! Как ты мог?! Как ты мог такое подумать?!

В одночасье Мишка лишился верной подруги, нежной возлюбленной и предполагаемого первого в своей жизни секса. Но так и не понял в тот день – почему?

Телефонный звонок отвлек от тени воспоминаний – Джамала позвонила сообщить о списке текущих дел и между делом узнать – Куда ты вообще пропал? Все хорошо? Что-то случилось?

– Я без звонка, – Оля растерянно пожимает плечами. Бабушка хлопочет, что это неважно, и врасплох ее еще никто никогда не заставал. – И не застанет!

– Уж единственную свою внучку я всегда найду, чем угостить! – настойчиво усаживая за стол, успевает заметить. – Хотя, ты всегда была худовата, этим не удивишь. А в остальном похорошела. Повзрослела. Посерьезнела. А где твои вещи-то?

– Она и впрямь на сестру мою в молодости стала похожа, одно лицо! – не давая Ольге ни шанса вставить хоть слово, замечает дед. – А Соня – копия наш отец была, а отец был весь в моего деда-исследователя, который ушел с экспедицией в Гималаи, да так и не вернулся…

Пользуясь тем, что старики все сами за нее себе расскажут, Ольга на минуту останавливается у старого трюмо. С полочки на нее внимательно и серьезно смотрит странная женщина в строгой военной форме. Она не попадает ни в один из признанных канонов женской красоты и вместе с тем она завораживающе прекрасна, как яхта, автомобиль или межконтинентальная ракета перед стартом. Стремительные и вместе с тем плавные линии – собранное, сильное тело, спортивная по-спартански фигура в одновременно напряженной и изящной позе. В детстве и юности Ольга почти каждый день сравнивала свое лицо со старыми фотографиями Софьи Игнатьевны, после – забыла. Сейчас же удивленно смотрит на собственное отражение. Ее всегда раздражала в себе эта слишком светлая кожа (там, где у смуглых ничего не заметно, я же открыто демонстрирую каждый прыщ или эмоцию), слишком темные на ее фоне глаза с золотисто-русыми, в цвет волос, ресницами и непередаваемо-фамильная посадка головы.