Архитектор Сталина: документальная повесть - [25]
Много раз фонд ревизовался опытными финансистами, и всегда они восхищались честностью председателя и безупречностью документации.
В апреле 1942 года Мержанов и Алабян подготовили и провели 10-й Пленум Правления советских архитекторов, на котором обсудили итоги деятельности архитекторов в начальный период войны, разработали меры по активизации этой деятельности и устранению разрухи.
25 апреля 1942 года в «Правде» появилась статья «Архитектура в дни отечественной войны». В ней отмечалось: «…залечивая раны, нанесенные оккупантами нашим городам, мы будем в то же время готовиться к новому капитальному строительству в этих городах. Для этого нужно перестроить нашу проектную и строительную практику. Кабинетные методы проектирования, оторванные от стройки, здесь совершенно непригодны. Надо перенести всю проектную работу на места, максимально приблизить ее к строительной площадке…».
Хотя статью подписал Алабян, академик архитектуры, в ней четко проглядывал его соавтор Мержанов. Это заметно по присущему Мержанову стилю, описанию методов проектирования и строительства. Мирон Иванович глубоко проработал вопросы восстановления разрушенных городов и сел. Внеочередной проблемой он считал обеспечение населения жильем путем ускоренного строительства малоэтажных домов. Он спроектировал дома в 1–2 этажа с максимальными бытовыми удобствами и стал как бы пионером в этом почине. В предвоенные годы таким сооружениям уделялось мало внимания. Лозунг в авиации «Все выше и выше…» охватил и строительство жилья.
Появились примитивные коробки — коммуналки, но неизменно высокие. Мержанов был приверженцем четкого планирования новых застроек, которое предотвращало беспорядочное строительство, считал, что нужно разрабатывать проекты с использованием сохранившегося строительного фонда. Он мечтал построить на месте руин новые современные жилые и общественные здания. В том, что придет победа, он не сомневался.
Чаяниям архитектора не суждено было сбыться. Давно нависший над ним дамоклов меч опустился. Коварные и завистливые люди совершили злодеяние. 12 августа Мержанов и его жена, Елизавета Эммануиловна, их домработница, его друг Николай Николаевич Парфианович с женой были арестованы.
Архитектор не сразу уяснил, что от него требуют: мозг еще работал над проблемами нового прекрасного строительства. А требовали расписаться под ордером на арест, на постановлении об обыске. Переключив сознание на роковую действительность, он проверил, к нему ли пришли. Да, в документах значился Мержанов. Он поглядел на людей, вторгшихся в его квартиру. Перед ним стояли четверо вооруженных незнакомцев и двое соседей, которые именовались теперь понятыми. Мержанов еще раз решил проверить, не произошла ли ошибка: подошел к телефону, взял справочник абонентов Кремля и попросил разрешения на разговор с Ворошиловым или Микояном. Сотрудник, предъявивший ордер на обыск, выхватил у него справочник и приказал:
— Собирайтесь! Все вопросы выясните у следователя. Мы лишь исполнители процессуальных действий из комендантской части.
Плечи арестованного опустились. «Вот оно что, — подумал он обреченно. — Не зря в разгар войны дотошно копались в финансовых документах. Там не получилось. Затеяли новую авантюру».
Перед его мысленным взором предстал Берия в пенсне с ехидно сверлящими глазами.
Мержанов ощутил, как, захлопнувшись, дверь камеры-одиночки отсекла его от мира родных, близких, от любимого творчества — животворящего источника жизни. С ужасом подумал, что его голова, которой он гордился, которую считал изумительным инструментом восприятия и мышления, ему теперь не нужна. От гнетущих мыслей он оцепенел на много часов.
Сознание пробудилось от лязга ключей и металлического скрежета открываемой двери. За ним пришли.
Тюремный кабинет — камера был наполнен застоявшимся табачным дымом, от которого у Мержанова запершило в горле, заслезились глаза. Невзрачный следователь оказался в военной форме, Мержанов впервые увидел недавно введенные погоны и не сразу понял, что следователь — майор, старший следователь по особо важным делам. Мирон Иванович хотел придвинуть табуретку к столу следователя, но она оказалась прикрученной к полу.
Ответив на формальные вопросы, уточняющие его личность, Мержанов попросил у следователя разрешения написать письмо товарищу Сталину или товарищам Калинину, Ворошилову, Микояну, которые его хорошо знали. Следователь язвительно заметил:
— Гражданин Мержанов, приучитесь знать свое место в обществе. Теперь ваши товарищи только сокамерники. Следствие само способно разобраться в вашем деле.
О том, как оно было способно разобраться в сфальсифицированном деле, архитектор десять лет спустя написал в заявлениях Председателю Президиума Верховного Совета СССР, Генеральному прокурору СССР: «Следствие велось тенденциозно, протоколы записывались так, как желал следователь, я был доведен до бессонницы, полувменяемого состояния, по требованию следователя неосознанно подписывал протоколы допросов».
Изнурительные допросы, действительно, шли один за другим. Следователь домогался получить показания. И вдруг новый психологический прием давления — шантаж. Ввели Николая Николаевича Парфиановича. Он вошел с понурой головой и даже не поздоровался. Его лицо выражало страшную усталость и отрешенность. Перед Мержановым предстал его давний сослуживец и даже друг, которого он перевел из Кисловодска в Москву, в свое ведомство. Следователь предложил ему повторить свои показания о Мержанове. Парфианович тихо проговорил: «Я не отказываюсь от своих показаний». Следователь огласил их. Показания компрометировали Мержанова, такого не было, такого не могло быть. «Эх, сломали волю моего друга», — подумал Мирон Иванович без всякой злобы на него, лишь с глубоким сожалением. Потом Парфианович все годы заключения переживал свою ложь во спасение, а через двенадцать лет, уже живя в Ленинграде, прислал Мержанову два покаянных письма.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.