Архитектор Сталина: документальная повесть - [26]
Мержанов ожидал вызова в суд и рассчитывал как на последнюю надежду на свое выступление по обвинению. Однако судилище состоялось без участия обвиняемого и защиты во внесудебном порядке, на особом совещании при НКВД СССР.
8 марта 1944 года архитектора привели в комнату следователей. Сотрудник спецотдела НКВД ознакомил его с выпиской из протокола от 8 марта 1944 года. В разделе «постановили» осужденный прочитал: «Заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет с конфискацией лично принадлежащего имущества». Он расписался и со вздохом отодвинул злополучную бумажку.
Были конфискованы золотые часы — награда наркомата обороны за проектирование и строительство лучшего в Европе санатория, уютная дача при станции Загорянка Ярославской железной дороги, построенная на трудовые средства архитектора, и многое другое. Мержанов спросил, в какой суд можно обратиться для обжалования постановления. Сотрудник НКВД объяснил, что выше особого совещания суда нет. Его постановление обжалованию не подлежит.
Сергей Борисович Мержанов, вспоминая рассказ деда, писал: «Уже через много лет, встречаясь с К. Ворошиловым и А. Микояном, он убедился, что даже в это страшное и непредсказуемое время, когда арестовать могли практически любого, то, что произошло с ним, было воспринято в кремлевских кругах с удивлением. Члены правительства атаковали Берию единственным вопросом, за что арестован Мержанов? Берия с деланым сожалением сказал: „Мне самому неприятно, но он во всем сознался“».
Приговор немедленно вступил в силу. Из внутренней тюрьмы центрального аппарата НКГБ СССР в Москве осужденного возили по тюрьмам НКВД столицы.
В мае 1944 года Мержанова с большой группой осужденных привезли «на воронке», специальном тюремном автобусе, на товарный двор за Ярославским вокзалом, поместили в «телятник», четырехосный грузовой вагон с нарами, с зарешеченными люками, задвинули двери и заперли на большой висячий замок. Рядом для охраны прицепили двухосный вагон — теплушку с тормозной площадкой, на которой ехали два вооруженных конвоира с немецкой овчаркой. Ехали меньше, чем стояли. На остановках в приоткрытую дверь заключенные выносили «параши», получали бачки с баландой и кашей из недоваренной пшеницы. Две буханки хлеба расхватывались «паханами» и ворами прямо у двери. Другим хлеб не доставался. Много раз архитектор был «начальником параш» и «разводящим» похлебки без хлеба.
С болью в сердце представляется мне пребывание высококультурного, интеллигентного Мирона Ивановича Мержанова, получившего еще гимназическое воспитание, под приглядом грубой охраны, в среде потерявших человеческий облик уголовников, извергавших ругань и похабщину. Каким терпением должен был обладать благородный зодчий, чтобы все это выносить, чтобы не потерять себя.
Родственники его вспоминают, что, пройдя через длительное лихолетье, он сумел сохранить высокую культуру и этику поведения в быту и все то, прекрасное, чем прежде была наполнена его душа. Словно стараясь наверстать упущенное, он обычное домашнее каждодневное застолье превращал в празднество, прием пищи — в обрядовое наслаждение. Обеденный стол сервировал, как в ресторане высшего класса: ложки, вилки, ножи укладывал на хрустальные граненые подставочки, не пренебрегал салфетками и разнокалиберной посудой. С необыкновенным удовольствием готовил сам, например, рыбу с картофелем. Заливал ее яйцом, посыпал обязательно зеленью и ставил в духовку для обжаривания. Своеобразно готовил многослойные бутерброды: разрезал вдоль длинную булочку, намазывал половинки маслом и помещал их в тестер. Когда масло расплавлялось и пропитывало мякиш, клал на него ломтики сыра, ветчины, колбасы. Вино употреблял только высшего качества и небольшими дозами. Очень стал любить черный кофе. Но это все было потом. А пока…
Перед Уралом заключенных перегнали в специальный пассажирский вагон — тюрьму. Здесь были окна, хотя и с массивными решетками. Через них виднелась заветная воля. Вагон часто цепляли к «500-веселым» поездам — багажно-пассажирским эшелонам, которые в расписании значились под номерами, начинавшимися с цифры 500.
За Уралом города и поселки радостно озарялись светом. Светомаскировка здесь не вводилась: фронт далеко. О войне напоминали лишь санитарные поезда с большими красными крестами на стенах вагонов, встречные транспорты с военной техникой да солдатами — юнцами, призванными добивать фрицев. Чувствовалось приближение победы. Заключенные (большинство их было дезертирами из армии, успевшими стать ворами, грабителями) на остановках справлялись о сводках Совинформбюро. Они были уверены, что победа принесет им амнистию. Мержанов тоже ждал амнистию, но он ждал победного окончания войны, как патриот своей Родины, и нередко вспоминал своего брата Мартына — специального корреспондента центральной коммунистической газеты «Правда», который как член ВКП(б) с первых дней находился на фронте: «Жив ли он?»
Опальный архитектор Сталина, доведенный продолжительными допросами до невменяемости, не заметил, как подписал протокол, в котором следователь по особо важным делам вписал «компромат» на его брата. Но судьба смилостивилась над Мартыном Ивановичем. Щупальца Берии не достали его. Как военный корреспондент «Правды», органа Центрального Комитета ВКП(б), Мартын Иванович входил в кадровую номенклатуру ЦК и без решения ЦК не мог подвергнуться аресту. Если бы и удалось заполучить такое решение, арестовать военного журналиста мог только отдел контрразведки «СМЕРШ» войсковой части наркомата обороны, не подведомственный НКГБ и подчиненный Абакумову.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.