Архипелаг мореплавателей - [61]

Славу своему потомству обеспечил также один работник аптеки в Апиа. Зачарованный магией химии, он выбирал имена своему многочисленному потомству по… таблице Менделеева и по списку лекарств. В его семье можно было встретить Окисене (кислород), Аспирини (аспирин), Иотини (йод). Одиннадцатый ребенок доставил ему, однако, много хлопот. На какое-то время его оставила изобретательность. Но так как наука всесильна, через десяток дней появился на свет маленький Сиоту, в котором каждый, кто знаком с английским алфавитом, узнал бы без труда СO₂.

Только достигнув школьного возраста, ребенок обязан вернуться к имени, записанному в метриках. Вместо фамилии к нему добавляют имя отца, и с этой минуты каждый маленький Пепи становится уже особой, четко определенной. То есть должен быть таковым. К сожалению, здесь мы подошли к самой сути хлопот педагогов. Единственным доказательством того, что свидетельство о рождении, предъявляемое руководству школы, принадлежит именно этому ребенку, а не какому-либо другому, является утверждение его родителей. А те не привыкли уделять чрезмерное внимание бумаге. Кто обязан при таком количестве детей помнить, кто родился раньше, а кто позже? Иногда эта амнезия создает впечатление небольшого надувательства, мелкого мошенничества…

Джордж Ирвин, который много лет был директором лицея в Апиа, рассказывал такой случай.

Ежегодно новозеландская администрация присуждает нескольким самоанским детям в возрасте двенадцатичетырнадцати лет стипендии в одной из своих средних школ. Как-то в конкурсных экзаменах принял участие мальчик по имени Савили. Он занял второе место, и казалось, что стипендия у него в кармане. Но, несмотря на малый рост, Савили по внешнему виду и манере держаться казался старше своего возраста. Тем не менее родители, учитель, а также пастор из его деревни упорно твердили, что Савили двенадцать лет и ни годом больше. В доказательство он предъявил документ, в котором было черным по белому написано, что Савили, мальчику из Савайи, двенадцать лет.

«Пусть слово возьмет самый объективный арбитр — наука», — решила комиссия. Савили сделали рентгеновские снимки зубов и убедились, что у него хоть и немного, но все же прорезались зубы мудрости.

— Ему, по крайней мере, восемнадцать лет, — сказал дантист.

— Савили двенадцать лет и ни годом больше! — упорно повторяли родители, пастор и учитель.

Сделали рентгеновские снимки его скелета и отослали в Новую Зеландию.

— Мальчику не меньше восемнадцати лет! — ответил врач.

— Двенадцать лет и не годом больше! — упорствовали непоколебимые адвокаты Савили.

Теперь уже затрагивалась их честь. Мальчик должен был иметь двенадцать лет. Савили не стал стипендиатом, но его адвокаты вернулись домой с таким объяснением случившегося, что это позволило им сохранить достоинство.

— Руководитель отдела здравоохранения, — говорили они, — отказался выдать справку о состоянии здоровья, так как Савили развит не по возрасту.

Джордж Ирвин год спустя после описанных событий посетил школу в той деревне, откуда был родом несостоявшийся стипендиат. Там он встретил тринадцатилетнего Неви, брата не по возрасту развитого Савили. На этот факт вряд ли стоило обращать внимание, если бы его имя, записанное в классном журнале, не звучало бы… Савили.

Недалеко от нашего дома расположилась деревня Магиаги. Она входила в Апиа, но лежала немного в стороне. К ней вела полуразрушенная дорога, которая кончалась сразу же за деревней. Сюда редко заглядывали европейцы.

Дети в Магиаги были исключительно запущенными. Редко случалось мне обнаружить в одной школе такой большой процент недоедающих, больных хроническими гнойными инфекциями среднего уха, с плохим слухом, с паразитами в кишечнике и целой гаммой разнообразнейших кожных заболеваний. Одних только чесоточных было около 70 %! Кроме того, мое внимание привлек тот факт, что много детей было просто грязных. Наконец, я нашла объяснение этому. Оказалось, что в школе нет воды, а точнее, водосборника, в который можно было бы собирать текущую по водопроводу тоненькую струйку воды.

— Вода идет только ночью, а днем вообще перестает капать. Если бы у меня был большой бак, я наполняла бы его ночью, а днем у нас была бы вода, — объяснила мне директор школы.

— Вы должны поставить вопрос о покупке бака на деревенском совете.

— Я уже несколько раз просила, но мне отвечали, что нет денег. А такой бак стоит несколько фунтов. На другие расходы деньги находятся — и на церковь и на фиафиа, а школа у них на последнем месте.

В тот же день мне представился случай познакомиться с одним из самых высокопоставленных ораторов Магиаги. Он пришел в помещение, где я осматривала детей, сел в углу на циновку и с интересом за мной наблюдал. Иногда он смеялся и от удовольствия похлопывал себя по бедрам.

— Я хочу, чтобы фомаи осмотрела моего сына, — сказал он, когда я закончила осмотр.

— С удовольствием. Приведите его сюда.

— Сын больной, лежит в фале.

Оратор был уважаемым членом деревенского совета, и я посчитала, что наступил подходящий момент напомнить ему о баке для воды.

— Состояние здоровья ваших детей хуже, чем во всех остальных деревнях на северном побережье. Школа находится в ужасных санитарных условиях, и если не удастся решить вопрос с водой, то я выступлю в отделе здравоохранения с предложением закрыть школу.