Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней - [16]
Д. Биленкин.
(От Бориса Штерна)
Киев, 23 ноября 1983.
Мартович! Получил твое письмо и дней на пять впал в такую депрессию… не знаю что. Ты теперь свободен. Свобода, она — свобода. В принципе, тебе давно пора было бы перейти на вольные хлеба, но у тебя это какой-то не такой переход. Ясно же, что так просто книги под нож не идут и с работы не вылетают из-за одного росчерка Пастухова>87; тебя долго травили, и ясно, что сейчас на свободе тебя ничего хорошего не ждет.
Черт возьми, какой-то детский лепет…
Нужны союзники. Сейчас ты увидишь, кто был кем и кто есть ху.
Обещаю, что напишу рассказ или главу о том, как книга пошла под нож. Как можно веселее, чтобы слезы полились.
Генка, достоинство и твердая воля! Ты должен подняться во что бы то ни стало! Тебя сейчас начнут «не печатать». Крепись, старик! Может быть, я излишне паникую? Тебе лучше знать. Удар сильный, но ты должен отдышаться и встать. Ради самого себя, семьи, немногих друзей… и для врагов тоже. Они зеленые? Бить их, пока не покраснеют.
Гена, если все же будет возможность достать хоть один экземпляр зарубленной книги… хоть один — для меня… Где этот заплесневелый склад? Поставить кладовщику или дворнику поллитру, поговорить «так и так», и он за милую душу отдаст пачку-вторую, чтоб можно было унести в двух руках. Нет, это в самом деле выполнимо, если только знать, где «Краббен» находится, — естественно, должен это сделать не ты, а кто-то другой — надежный друг. (Если книги вернулись в типографию, тогда конец; а если они и в самом деле на каком-то книжном складе?)
Берковой я напомню про ее обещание, но все это уже пустое.
Даже если из Москвы придет благоприятный отзыв, все равно… тебя в издательстве теперь нет, и меня с Аланом похерят автоматически.
Впрочем, насчет Алана не знаю, а вот меня — точно…
Старик, не дай боже тебе сейчас запить. У тебя же есть влиятельные друзья. Абрамов, Семенов… Я в этих делах откровенный дурак, ты сам знаешь, что нужно делать…
Сдал рукопись в изд. «Молодь». Возможно, попаду в план на 1987 г. Из «Сумасшедшего короля» сделал повесть на 2 листа. В сл. году на Украине состоится конкурс на лучшие НФ-повести — премий много; надеюсь, что «Король» свое возьмет. С деньгами хреновейше. Надеялся на гонорары из Таллина (летом взяли там два рассказа в местные журналы — а сейчас выбросили) и от тебя — а «Краббен» под нож. Итого: 300—400 рублей просвистели-прошелестели мимо.
Генка, крепко обнимаю и жму руку! Спокойствие, старик!
Всегда, во всех обстоятельствах твой Штерн.
(От Бориса Штерна)
Киев, 4 мая 1984.
Генка! Я только что отправил рукопись «Краббена» в «Химию». Рекомендации самые наилучшие. Там прочтут с самым-самым пониманием. Рекомендовал тебя как наиполезнейшего для них автора, досконально знающего Дальний Восток, и т. д, и т. д.
«Краббен» хорош, мне понравился. Он живой и нестандартный, он лучший из твоих «ильевских» повестей. Правда, по моей живодерской натуре, я бы чуть сократил, есть небольшие затяжки. Если «Химия» согласится публиковать, то, я уверен, они потребуют сделать «журнальный» вариант — страниц на 50.
Согласятся ли они на публикацию? Будем смотреть правде в подслеповатые глаза… согласились бы… да не решатся… Генка, я не скрыл от них историю с «Краббеном» — я рассказал им еще в феврале, когда был в Москве. Сейчас они его прочитают (читают они обычно всей редакцией), им понравится, но они разведут руками и скажут: «Да, конечно… но… Пастухов>88… госкомиздат… публикация «Краббена» в таких условиях… Захарченко… вызывать огонь на себя…» Они не решатся… Изменить название? Еще хуже.
Ну, посмотрим, что в «Химии» скажут…
Был в Одессе — пригласили местные любители НФ. Меня и Снегова. Он — Штейн, я Штерн. Оригинально. Читал рассказы, понравилось. Снегов растрогался. И в «Молоди» у меня пока все развивается успешно. Редзаключение и рецензия хорошие, осенью, как видно, вставят в план. Редактор — Юрий Попсуенко, тот самый, который был твоим редактором в «ППФ»>89. Я с ним в очень добрых отношениях. Попробовать «Краббена» на укр. мове? Не ясно… Буду говорить с Юрой… Ну, обнимаю. Лиде привет.
Всегда твой Штерн.
(От Виктора Колупаева)
Томск, 2 декабря 1984.
Плиний Юнию Маврику привет!>90 Время излечивает раны, вот только бежит шибко (это слово, если читать его по-латыни, — «быстро»). Но скоро, я уверен, мы научимся останавливать и время.
Сижу со стилом и вощеными табличками с утра до вечера. Что-то пишу, что-то переделываю, но в основном изучаю наших философов: Цицерона и Сенеку. Одолел вот «Критику чистого разума» одного из них. Жду, когда пришлют «Теодицею». Сенаторы забились по углам. Никто не заходит, никто не пишет писем. Телефон молчит. Даже рыжебородый Яволен Приск не метет тогой с пурпурной каймой мраморные плиты порога моего дома. Ну, да это все, наверное, от несносной жары, которая обрушилась на Комо>91. Зато обильно цветет секвойя и черемша («колба» — по-латыни).
Пиши, что у вас нового в Риме. Что поделывает наш общий друг Квинтилиан из «Альпийского следопыта»?>92 Что-то никаких известий от него. Может, сообщишь его адрес или телефон?
С величайшим трепетом посылаю тебе свою книжицу, которую ты знаешь вдоль и поперек и за которую ты, Маврик, схлопотал много благодарностей и наград
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.