Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней - [15]

Шрифт
Интервал

свободного распорядка и приезжал в редакцию лишь после обеда на два-три часа. Но нагрузка, особенно нервная, поуменьшилась, и работа стала продуктивней.

Думаю, что ты поступишь правильно, ибо работать ты умеешь, а деньги уж как-нибудь заработаешь, фокусироваться же необходимо!

У меня все то же: два новых сборника в издательствах, благоприятные рецензии и редакторские уверения, что издадим… году в 1985-м. Или 1986-м. Правда, вскоре должна выйти книга нефантастическая, нечто вроде философского эссе для детей. Да и в болгарском сборнике мы, надо думать, встретимся>80. Еще авторские книги ждут в Болгарии, ФРГ, Франции. Но это, увы, плохо компенсирует малоперспективность положения дел в родных издательствах. Такие вот дела. Всего доброго.

Д. Биленкин>81.


(От Бориса Штерна)

Киев, 15 сентября 1982.

Мартович, дорогой! Рассказ посвящается тебе>82. Почему — сам увидишь. Рассказ, кажется, не очень плохой. Хуже, чем «Чья планета?», но лучше, чем «Дело — табак». Я буду потихоньку продолжать эту серию об инспекторе Бел Аморе и роботе Стабилизаторе. Так… по рассказу в год… может, и насобираются через десять лет на книжку «Приключения майора Бел Амора».

Я отошлю его в «Химию и жизнь», они вроде не прочь меня печатать.

Генка, сейчас толком попытаюсь ответить на один из пунктов твоего августовского письма. Я все твои вещи читал с удовольствием. Моя беда, что я помешан на отделке (это у меня от мнительности), и так как литературная отделка — мой конек, и я на этом набил руку, то я вечно в лит. разговорах на это и напираю. То есть плаваю там, где знаю, что не утону. (Но это не мания редактора править. Это все же другое, писательское.) Ты — писатель. Тут никаких эпитетов не нужно. Сам ведь знаешь, есть члены СП, а среди них, наверное, всего треть писателей, остальные просто члены. Так вот, ты — писатель. Такая, в общем, чепуха. Писатель сразу виден по тексту. Сразу. Пусть он будет самым последним из чукчей. Пусть правильно или неправильно расставляет слова, пусть его вкус подводит — главное, чтобы текст был живой. Значит, и человек живой, а не г… А с живым человеком всегда можно поговорить и договориться. А если и не договориться по крайней отдаленности вкусов и характеров, то хоть разойтись уважая друг друга. Теперь шутка: если даже писатели подерутся, в этом тоже своя прелесть. Толстой и Тургенев — жаль, что дело не дошло до дуэли; единственный, кажется, был бы пример в истории, как стрелялись два больших писателя. Ах, как жаль! Вот где пришлось бы потомкам разбираться! А что Пушкин и Дантес или Лермонтов с Мартыновым? Тут и разбираться не надо, кто прав, кто виноват. Пушкин с Лермонтовым правы, и весь ответ. Потому что они были писателями, а Дантес и Мартынов всего лишь членами СП (стишки кропали, наверное). Вот!

Где взять большой конверт, чтобы выслать тебе рассказ?

Гена, не вычеркивай имени лесника из рассказа>83. «Мартович» — хорошее и редкое имя для фантастического рассказа (сам знаешь, как трудно в нашем жанре с именами). У меня для него еще найдутся приключения вместе с майором Бел Амором.

На следующую страницу не перехожу. Доволен, как слон. Давно не писал рассказов, все над повестью. Черт с ней, подождет.

Лиде привет! Всем приветы! Всегда твой Б. Штерн>84.


(От Дмитрия Биленкина)

Москва, 29 марта 1983.

Дорогой Гена! У вас зима, а у нас почти лето — в воскресенье термометр дотянул до восемнадцати, и это притом, что в лесу везде еще снег; сочетание необычное, все какие-то смурные, да еще кругом грипп. И, точно, нет гордости за восьмидесятые, из преддверья двадцать первого века шестидесятые кажутся золотистыми, не чета нынешним. Тянет на пришельцев, вообще настроение конца века серое. (Один редактор год назад сказал исторический афоризм: «Главное в наши дни — это сохранить равнодушие»; прелестно, а?)

Тебе не кажется, что замысел «Ваньки-встаньки»>85 чем-то созвучен времени? Во всяком случае это благодатная тема, с интересом буду ждать воплощения.

Эволюция к литературной простоте, пожалуй, вещь типичная (как это там у Пастернака?). Плохо лишь то, что одновременно снижается скорость писания; когда-то и семь страниц за день мог спокойно, а сейчас если две, то уже хорошо! У тебя нет пока этого? Впрочем, Булычев>86, кажется, и сейчас способен отгрохать пол-листа за смену. Утешает лишь то, что Боборыкин, вроде бы, мог еще больше. Или это вообще не показатель?

А издательство, конечно, нужно оставить, если оно уже в тягость.

Я задумывался над тем, что производит писатель. Если коротко, то, по-моему, он создает миры, которые принято называть художественными. Они существуют в ноосфере, являются модельными построениями жизни, но обладают огромной автономностью и ведут себя чертовски своеобразно. В некотором смысле, как подлинные миры, подчас даже более реальные для нас, чем… Да вот хотя бы можно спросить любого: кого мы знаем и представляем лучше, кто для нас более реален — Гамлет или Шекспир, Дон-Кихот или Сервантес, Робинзон Крузо или Дефо? После такого вопроса обычно начинают чесать в затылке. И не мистика ли, что мистер Шерлок Холмс получает в наши дни больше писем, чем мы с тобой оба вместе взятые? Короче говоря, существуют чудеса природы и техники, но, дорогие друзья, не будем забывать о литературе! Не будем, ибо существование того же Шерлока Холмса представляется мне проблемой более интересной, чем загадка каких-нибудь черных дыр. И проклятущий вопрос: а я-то создаю художественные миры? Вот выбрали мы себе профессию…


Еще от автора Геннадий Мартович Прашкевич
На государевой службе

Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..


Костры миров

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Герберт Уэллс

Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!


Итака - закрытый город

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Школа гениев

Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.


Земля навылет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.