Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней - [12]
Ваш — Б. Стругацкий>68.
(От Бориса Стругацкого)
Ленинград, 24 января 1979.
Дорогой Гена! Спасибо за «Только человека». Ей-богу, славная получилась повестуха, и у нас тут возникло даже предложение именно ее сунуть в сборник. Вы не возражаете? Во-первых, она заметно компактнее>69 — что существенно. Во-вторых, лично мне она показалась гораздо более энергичной и острой. Конечно, решать, скорее всего, будем не мы, а редактор, но мы все-таки предпочли бы отстаивать именно ее.
В ближайшее время Ж. Браун должна предоставить в Лендетгиз полсборника под заявку, чтобы заключить договор на составительство. Вообще-то все было для этого готово (с нашей стороны) еще в декабре, но в Детгизе сейчас происходят внутренние катаклизмы, меняется начальство, и Ж. Браун выжидает наиболее благоприятного момента.
Теперь по поводу Б.>70 Произошло то, чего и следовало ожидать: терпение у людей лопнуло, вызвали его на бюро секции и прямо спросили — в чем дело? какие у вас претензии к бюро? Выяснилось, что у него претензий нет, и тогда мы высказали ему свои. Получилась внушительная в своей мерзости картинка, этакая мозаика из дерьма разных сортов. Тут было и распространение порочащих слухов (в том числе такой перл: Брандис и Стругацкий устроили в секции сионистский заговор), и использование служебного положения (проталкивал свои рукописи то как староста семинара, то как секретарь секции), чистая хлестаковщина (выдавал себя за члена СП, объявлял, что он «уполномоченный секции по связи с прессой» и т. д.) и просто жульничество (скажем, приехал в город Н, явился к издателю Икс, поставил перед ним две бутылки напитка Дж и выложил свою рукопись: «Вам привет от вашего друга, ленинградского писателя Зэт, который всячески рекомендует вам это вот мою рукопись». Издатель Икс, спустя время тэ, шлет Зэту возмущенное письмо: «Что за дерьмо ты мне рекомендуешь, да еще таким предосудительным образом?» Писатель Зэт, ужасно разозлившись, бегает по Дому писателей и орет про жуликов и авантюристов)… Словом, выложили ему все. Половины его подвигов я, оказывается, не знал даже. Он, разумеется, брыкался и от всего открещивался, но потом признал, что много болтал, что мог создать у собеседников неверное представление, что с джином допустил перехлест и т. д. Бюро его предупредило и в качестве наказания лишило на год права выступать перед читателями. Все бы на этом закончилось, но тут эта идиотка Л.>71 (у которой у самой рыльце в пушку: по части распространения слухов и сплетен она любому Б. даст сто очков вперед), так вот эта дура принялась всем звонить, что Б. травят. Делом заинтересовались высокие инстанции, и теперь я за Б. гроша ломаного не дам, потому что крепнет общее мнение, что такого авантюриста надо отовсюду гнать в шею, — так, во всяком случае, высказывались отдельные члены секретариата. Такие вот дела. Гадко. Поразительная все-таки гнусь эта парочка! Вот что делает с людьми слишком ранняя профессионализация — я имею в виду писателей, разумеется.
Говорят, Вы скоро станете полноправным членом СП? Поздравляю от души! По-моему, Вы вполне достойны — во всех отношениях.
Жму руку, Ваш — Б. Стругацкий
(От Бориса Стругацкого)
28 января 1980.
Дорогой Гена! Разумеется, присылайте Вашего «Каина»>72, когда Вам будет удобно. И я прочту, и ребятам нашим (коих мнение Вам интересно) дам прочесть. И можно будет обсуждение устроить по всей форме, если захотите. Уверен априори, что повесть обсуждения достойна.
Завидую Вашим метаниям. Честное слово! На меня 79-й нагнал оцепенение, из которого никак не могу выйти. Ничего не хочется делать, все валится из рук, даже любимая моя математика не помогает. А метания — это прекрасно! И неудовлетворенность — тоже прекрасно! Это значит — что-то будет, что-то получится, что-то появится, чего не было раньше. Так что мечитесь дальше — успокоиться еще успеете, это я Вам гарантирую.
Дела наши ленинградские скорее унылы. Семинарский сборник притормаживают всеми средствами. На Москву же надежды плохи.
На семинаре кончаем конкурс сказки. Еще одно заседание на эту тему и — конец. Результаты оказались не так уж и плохи, хотя тайная моя надежда набрать материал на сказочный сборник не оправдалась-таки, нет, не оправдалась. Итог: три добротные хорошие сказки, да парочка милых сказочек на страничку, да еще одно очень неплохое сочинение, но, к сожалению, не сказочное, а скорее сюрреалистическое, и потому непечатное. А все прочее — барахло. С одной стороны, вроде бы и неплохой результат — 5 : 21, сами понимаете, процент качества вполне достойный, а с другой… Ладно, следующий конкурс будет: спейс-опера — сюжет, забой, пальба, тайны, приключения. Посмотрим.
Жму руку, Ваш — Б. Стругацкий.
(От Бориса Стругацкого)
11 июля 1980.
Дорогой Гена! Получил Ваше письмо и сразу же отвечаю. Спасибо за разнообразную и, в общем-то, приятную информацию. Со своей стороны, могу сообщить, что сборник Стругацких «Неназначенные встречи» вышел-таки, невзирая ни на какие происки недругов. Пока у меня только один экземпляр, а как только будет больше, немедленно вышлю Вам. Сборник красиво издан, выглядит вполне солидно, вызывает у меня злорадно-мстительные чувства («наша взяла!»), но читать его мне категорически не хочется — тошнит. Цена победы — наверное, любой.
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
Боевик с экономическим уклоном – быстрый, с резкими сменами места действия, от Индии до русской провинции, написанный энергичным языком.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.