Археология Месопотамии - [85]

Сейчас можно уже говорить об истории самих археологических исследований Месопотамии, истории сложной, противоречивой, яркой, а иногда и драматичной. В ходе этих исследований охваченная ими проблематика непрестанно расширялась. Предельно схематизируя ход этого процесса, можно отметить ретроспективный характер его развития. Первые раскопки Э. П. Ботта и Г. А. Лэйярда в 40-х годах прошлого века открыли миру ассирийскую культуру, и прежде всего культуру городов позднеассирийского периода VIII–VII вв. до н. э. (Дур-Шуррукина, Ниневии, Кальху). Это направление господствовало до 70-х годов XIX в. Открытия и отдельные раскопки более ранних — шумерских — памятников в этот период (работы В. К. Лофтуса в Варке и Ларсе, Дж. Е. Тэйлора в Уре и Эреду и др.) принципиальных изменений в подобную ситуацию не внесли: далеко не все объекты такого рода могли быть в то время идентифицированы и поставлены на определенное место в истории Месопотамии. Указанные работы были лишь заявкой на шумерскую проблематику, подлинная археологическая разработка и осмысление которой начались в 70-х годах XIX в. с раскопками Э. де Сарзека в Телло, широко осветившими абсолютно неизвестную ранее культуру Месопотамии III тысячелетия до н. э. С этого времени археология Шумера и Аккада обрела форму особого направления, которое развивалось наряду с археологией Ассирии и Вавилонии (резко обогащенной и поднятой на совершенно иной научный уровень раскопками Р. Кольдевея в Вавилоне и В. Андрэ в Ашшуре). Впрочем, и здесь можно отметить ретроспективный характер развития: вначале исследовались высокоразвитые классические шумерские города (Гирсу, Ниппур, Шуруппак, Ур, Урук, Киш и др.) и лишь в середине нашего века были открыты наиболее ранние памятники, связанные с шумерами и имеющие решающее значение для разработки вопроса об истоках их культуры (нижние слои Эреду, Хаджи-Мухаммед).

И, наконец, в 40-х годах XX в. оформилось еще одно направление археологии Месопотамии: целенаправленные исследования памятников дописьменных периодов. Особое внимание при этом обращено на становление и развитие производящих форм экономики, чрезвычайно раннее возникновение и быстрый прогресс которых в Месопотамии лежат в основе всего ее дальнейшего подъема вплоть до превращения в один из важнейших культурных очагов древней истории. И здесь первые находки появились уже в конце XIX в. (керамика нижних слоев Эль-Хиббы, Каркемиша и др.), в 1912–1914 гг. были открыты и замечательные материалы Телль-Халафа и Самарры, но определение их хронологии, культурной принадлежности и исторического места было тогда невозможно. Да и открыты они были случайно. Выделенная в 20-е годы убейдская культура IV тысячелетия до н. э. была сочтена первой ступенью развития Южной Месопотамии вообще, при этом она имела лишь верхнюю привязку (с хронологически следующей урукской культурой), нижней привязки не было вообще. Лишь двадцатисемиметровый зондаж на холме Куюнджик в Ниневии в 1931 г., а также раскопки Телль-Арпачии в 1933 и Телль-Хассуны в 1943 г. дали представление о последовательности культур дописьменной Месопотамии, о месте в этой последовательности отмеченных выше прежних находок и, в частности, о нижней хронологической привязке убейдской культуры. Вновь открытая хассунская культура VI тысячелетия до н. э. стала рассматриваться как первая раннеземледельческая культура Месопотамии, непосредственно сменившая временные лагери бродячих охотников. Но в последующие десятилетия исследования в Курдистане, в Синджарской долине, на Верхнем Евфрате и в Юго-Западном Иране заставили вновь пересмотреть, этот вопрос; углубить дату, начала ранг неземледельческих культур до VII и даже VIII тысячелетия до н. э. и выделить несколько ступеней их. развития, предшествующих хассунской культуре.

Это направление исследования приобрело сейчас особую важность, ибо именно оно должно объяснить само возникновение феномена Месопотамии. Но и другие направления разрабатываются с предельной активностью и в весьма значительных масштабах, особенно после включения в исследовательскую деятельность иракских и сирийских археологов. Фактически каждый год ознаменовывается новыми крупными открытиями. Фонд археологических источников непрестанно возрастает. И обобщающие труды по археологии Месопотамии быстро устаревают, требуют не только дополнений и расширения, но и изменений принципиального, концепционного характера. Так, достаточно полный для своего времени обзор древностей Двуречья, изданный Христианом в 1940 г.[11], представляет ныне интерес лишь для историографии рассматриваемого вопроса. Появившийся тридцать лет назад двухтомный труд крупнейшего исследователя Ближнего Востока Андрэ Парро[12] в ряде разделов полностью сохранил свое значение, но с момента его издания появились не только сотни важнейших новых памятников, но и целые новые разделы археологии Месопотамии, общее состояние которой заметно изменилось. Эти изменения определенным образом учтены в некоторых более поздних работах, однако авторы последних не ставили перед собой задачи полного обзора основных разделов данной проблемы и ограничивались выборочным рассмотрением отдельных памятников и направлений исследований