Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям - [37]

Улицы образовывали стоящие рядами юрты. Купол каждой был украшен бунчуком — развевающимся конским хвостом. Двурогий бунчук обозначал юрту десятника, трехрогий — сотника. На рисунке в укрепленной части города юрты изображены с трех- и пятирогими навершиями, а купол ханской резиденции увенчивает восьмирогое украшение. Значит, все это жилища кочевой по происхождению знати — потомки кипчаков, монголов, ногайцев, окружавших себя слугами, женами, танцовщицами. Юрты группируются по две, три, пять, видимо, отражая расселение семейных кланов. Покрывали эти легкие переносные жилища войлоками, на пол стелили кошмы и ковры, из войлоков и пуховиков складывали лежанки. Около жилищ держали наготове верхового коня, а остальной скот пасся у реки под присмотром пастухов.

За пределами цитадели — на селище — стояли полуземлянки, обмазанные глиной или обложенные дерном, в которых жило местное население, подвластное чужеродным ханам.

У внешних ворот Большого городища располагались бревенчатые караван-сараи с очагами-чувалами внутри. Их окружали навесы со стойлами для лошадей и верблюдов, легкие постройки, служившие складами для палаток, котлов, запасов пищи, товаров, всего того, что составляло снаряжение караванов.

Представьте себе: толчея, гомон, блеянье овец и мычание коров, крики погонщиков. Везде телеги с высокими колесами, кучи дров, сена, тюки, мешки с зерном, костры. В общий шум города вливаются и голос муэдзина, созывающего на молитву, и объявления глашатая, и ссоры торговцев. Время от времени из ворот выезжают сборщики ясака, гонцы. По дороге им предстоят остановки на почтовых постах, где ждут свежие лошади.

У жилищ знати суетятся слуги, лениво переговаривается охрана. Люди входят и выходят, от жаровен с горячими углями пахнет дымом, к которому примешивается аромат готовящейся пищи. Закутанные женщины с кувшинами и котелками спускаются к реке за водой. Жизнь в городе кипит.

В столице обширного ханства происходит много событий. Чимги-Тура стояла на торговом пути из Средней Азии в сибирские земли. Осенью сюда приходят нагруженные товарами караваны из Бухары и Самарканда. Они доставляют бумажные и шелковые ткани, паласы, скатерти, пологи, кошмы, одеяла, сафьян, чай, сушеные фрукты, бусы, перстни, мониста, ленты, а также рабов. Охотно покупают жители северной столицы стеганые халаты, шубы, кушаки, кольчуги, шлемы, сабли, сбрую, нарядные пояса с серебряными и медными накладками.

Не боятся купцы холода — остаются зимовать, строят лавки, дома. Да и не только торговый интерес вел многих из них: кто искал новое поле деятельности и хотел здесь поселиться с семьею, кто одновременно был соглядатаем враждующей династии. Запасаются товаром на обратную дорогу все больше русским да из Поволжья. В Чимги-Туру везут его из-за Урала.

В Бухаре изделия новгородских мастеров — котлы, тазы, блюда, топоры, кресала, холсты ценятся высоко, так же, как и сибирские меха — соболя и лисицы.

Наверное, время от времени появлялись на базаре и всякие редкости: дорогой подарок господина верному слуге, проданный в нужде вдовою, или отнятые разбоем посольские дары, или военные трофеи. Предметами роскоши считались вино, уксус, мускус, ткани из шерсти белого верблюда — «Белый войлок почета», серебряная посуда, лаковые и нефритовые китайские чашечки, шелковые платья, вышитые золотыми и серебряными цветами.

Торговлю поощряют, купцов жалуют на ханских приемах, ведь они платят в казну немалые пошлины с каждого вьючного верблюда да отдельно налоги с продажи вина, уксуса, соли, цветных и черных металлов.

Надеясь получить дополнительные сведения о том, как выглядела Чимги-Тура, перелистываю старинные описания Тюмени. Г. Ф. Миллер и И. И. Лепехин приводят лишь краткие характеристики городища, ничем не дополняющие экспликацию 1766 г. У П. С. Палласа и Д. Г. Мессершмидта нет о нем ничего, у И. П. Фалька, В. В. Радлова — тоже. В ожидании ценных подробностей просматриваю «Историю Сибири» П. А. Словцова, статьи нашего земляка И. Я. Словцова — напрасно.

Берусь за книги современных историков, но в них Чимги-Тура упоминается лишь в связи с походом Ермака. Досадно, что за все четыре минувших столетия столицей Тюменского ханства интересовались лишь академики Петровской эпохи да краевед Н. А. Абрамов.

Настораживает и полное отсутствие находок с Чимги-Туры в нашем музее, даже каких-либо упоминаний о таковых нет. Никакого сравнения с Искером, более поздней и кратковременно существовавшей столицей Сибирского ханства! Там многократно проводились раскопки, в последний раз в 1993 году силами нескольких научных учреждений. Результаты работ публиковались, богатейшая коллекция из раскопок находится в экспозиции! Как же так получилось с Чимги-Турой?

Расцвет и закат ханской столицы

Окрестности Тюмени очень красивы, и жившие там татары были богаты хлебом и скотом, — писал Г. Ф. Миллер, — … ни одна из сибирских местностей не обладает, кажется, такими преимуществами…. и татары и русские поступали поэтому правильно, когда строили здесь свои первые города».

О возникновении Чимги-Туры есть несколько преданий. В одном из них говорится, что построил ее Тайбуга, наследник первого Тюменского хана, свергнутого своим подданым по имени Чинги. В благодарность за то, что новый хан не только сохранил ему жизнь, но и сделал своим военачальником, Тайбуга, основав себе ставку на р. Type, в честь Чинги назвал ее Чингидином, А позднее это имя превратилось в Чинги-Тура или Чимги-Тура, подобно другим сибирским городкам: Тон-Тура, Кизыл-Тура, Явлу-Тура, так как Тура по-татарски означает городок или укрепленное место.