Арджуманд. Великая история великой любви - [15]
— Он бог? — спросил Гопи, задохнувшись от волнения; малыш и раньше задавал этот вопрос.
— Нет, человек, — уныло ответил Мурти. — Но для нас все равно что бог.
Шах-Джахан стоял недвижно, как мраморная статуя. От толпы внизу его отделяла целая Вселенная, пересечь которую никто не мог. Наконец, когда солнце выплыло на небосклон, разорвав ночные путы, он повернулся и исчез. Цепь подняли наверх.
— Ей кто-нибудь пользуется? — Мурти задрал голову и посмотрел на отверстие.
— Наверное, да… Иногда.
— Кто здесь главный? — нетерпеливо спросил Мурти.
Писец кивком указал на крепость, на мраморные павильоны, высящиеся за стеной:
— Вон там главный. — Едва ли не впервые он окинул взглядом резчика, стоящего перед ним. — Что ж, начнем все сначала. Ты ищешь работу…
— Меня сюда прислали. Мой раджа передал подарок для падишаха…
— Падишах его получит. Я сам за этим прослежу. Так ты, значит, каменотес?
— Нет. Я мастер. Ачарья. Я вырезаю фигуры богов.
— Здесь нет богов. Будешь тесать мрамор — или уходи. Другие ждут.
Мурти не уходил. Позади писца высились многоцветные шатры — шаминьяны, между которыми сновали чиновники с кипами бумаг.
— Я хочу поговорить с ними, — Мурти махнул рукой в их сторону.
— Иди, если хочешь.
Это было сказано так равнодушно, что у Мурти защемило сердце. У него есть гордость. Не может он безрассудно промотать мастерство, согласившись стать каменотесом. Но и уйти он не может, не выполнив поручение раджи.
Писец чистил перо, Мурти для него больше не существовал.
— Люди ведь будут молиться в том здании, что строится? — спросил Мурти.
— Нет, — ответил писец. — Это гробница.
— О, ну тогда там обязательно должен быть портрет рани[24].
— Нет. Коран запрещает изображать людей. А сам Аллах не имеет ни начала, ни конца.
Мурти кивнул, будто понял, но писец видел, что это не так.
— Какой она была?
— Откуда мне знать? Уходи, если не хочешь тесать камень. Другие ждут.
Из шатра вышел высокий худой человек в курте из тонкого дорого муслина до колен; седая борода аккуратно подстрижена. Пальцы у него были в перстнях, на запястьях золотые браслеты.
Иса посмотрел на толпу. Пожалуй, не менее двадцати тысяч, подумал он. Писцы, занимавшиеся наймом, сидели в ряд у низких столиков, записывая особые приметы работников: шрамы, родимые пятна, бородавки и прочее. В конце дня, когда производилась оплата, приметы сверяли, и лишь после этого выдавали деньги. В свое время такую систему учредил Акбар, чтобы не платить самозванцам.
Внимание Исы привлек человек, сидевший на корточках возле одного из писцов. Почувствовав на себе взгляд Исы, незнакомец поднял голову. Что-то в его лице зацепило… Вернувшись в шаминьян, Иса велел позвать к себе писца.
— Кто этот человек?
— Глупец. Говорит, что умеет вырезать из камня идолов. Я сказал ему, что здесь идолов не будет. Но он все равно не уходит. — Писец пожал плечами.
— Я спросил, кто он? Узнай, откуда он родом, потом приди и доложи.
Писец вернулся к столику и вооружился пером. Ему непонятен был интерес чиновника, однако он задал Мурти несколько вопросов.
— Он из Гунтикула, это на юге… — доложил писец Исе, когда все вопросы были исчерпаны.
— Я знаю, где это.
— Он ачарья. Зовут его Мурти. Его отец Кришнан, дед — Лакшман. Сюда послан раджой. Я предложил ему работу каменотеса, но он отказывается.
— Дай ему работу, — сказал Иса.
— Но здесь для него нет ничего подходящего!
— Его искусству найдется другое применение. Не говори ему об этом. Проследи и доложи мне лично, как он живет.
ГЛАВА ПЯТАЯ
История любви
1017/1607 год
ШАХ-ДЖАХАН
— Вы задумались, ваша светлость.
— Разве принцам нельзя задумываться?
— Только не на поле брани! Я мог поразить тебя уже трижды — сюда, сюда и вот сюда. — Меч генерала Махабат-хана по очереди коснулся моего горла, сердца и живота. — На войне падишах — это сердце армии. Если он убит, поражение неизбежно. Когда пробьет твой час, мой мальчик, вспоминай совет своего дедушки Акбара: «Правитель обязан стремиться к завоеваниям, иначе соседи поднимут против него оружие».
— Но мой час еще не пробил, и пока еще можно помечтать. Хватит на сегодня.
Оруженосец принял у меня меч и щит. Пыль, поднятая во время схватки, еще не осела, вспотевшее лицо было грязным. Мы направились в хамаму[25], чтобы совершить омовение. Генерал враскачку шел рядом со мной. Походка у него была в точности как у моего деда; дед умер два года назад, и я хорошо помнил его.
— Ты постоянно думаешь об этой девушке, Арджуманд…
— Да, это так, но мысли о ней скрашивают тоску одиночества. А военным, видимо, мечтать не пристало?
— Так же, как и принцам, будущим властителям.
Арджуманд… Ар-джу-манд… Мне казалось, что тело мое превратилось в заброшенный дворец, по которому скитается ее душа. Она бродила там, куда доселе никому не было доступа… и никогда не будет… В сердце будто залили свинец. Арджуманд одна могла избавить меня от этой боли, но ее не было рядом, и я не понимал, жив ли еще или уже перенесся в мир иной…
— Что мне делать, Махабат-хан, скажи?
Генерал был моим советчиком с тех пор, как мне впервые хватило сил поднять меч. Он обучал меня благородному искусству фехтования, верховой езде, военной стратегии и тактике. Я был хорошим учеником, да и от природы я был храбрым, как и мои великие предки. Иначе и быть не могло.
Англия, 1918 год. В маленькой деревушке живет юная Леонора, дочь аптекаря. Она мечтает создавать женскую косметику. Но в деревне ее чудо-кремы продаются плохо… Однажды судьба дает ей шанс воплотить мечту – переехать в Америку и открыть свой магазин. Там девушка влюбляется и решает рискнуть всем… Нью-Йорк, 1939 год. Талантливая балерина Алиса получает предложение стать лицом нового бренда косметики. Это скандальный шаг, но он поможет ей заявить о себе. Леонора видит в Алисе себя – молодую мечтательницу, еще не опалившую крыльев.
Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии.По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится событием, ее прекрасные рыжие волосы восхищают Королевскую академию художеств.
Вильхельм Мельбург привык ходить по лезвию ножа, каждый день рисковать собственной жизнью ради дела,которому служит уже много лет. Но чувство, вспыхнувшее помимо воли, вопреки всему, в холодных застенках СС заставляет забыть о благоразумии и осторожности. .
1745 год, Франция. Никто не знал о юной Жанне-Антуанетте Пуассон. Но весь мир знал великую и могущественную маркизу де Помпадур, хозяйку Версаля. Она – та самая, кто смогла завладеть сердцем и разумом самого Людовика XV. Приближенные короля искусно плетут сети интриг, желая ослабить власть маркизы. Множество красавиц мечтают оказаться в покоях монарха и уничтожить маркизу. Даже двоюродный брат пресловутых сестер де Майи-Нель вступает в игру… Однако самой сильной соперницей маркизы становится четырнадцатилетняя кокетка.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».