Ардагаст и Братство Тьмы - [144]

   — Орта-агн! — в этом крике было всё: вызов и мольба.

Хочешь потехи, грозный бог? Прими! Твой воин верен тебе и в бою с тобой!

Быстро и ловко, не уступая в подвижности молодому бойцу, царь уклонялся от нападений трёх змеиных голов и сам атаковал. Молнии с грохотом и вспышками срывались с его клинков, и под их ударами трескалась златоогненная чешуя. Он не думал о том, кто дал его оружию грозовую силу, чьи чары прикрывают его от драконьих молний и пламени.

Внезапно чёрный ларец, оставленный Валентом на столе среди дорогой утвари, вспыхнул и обратился в пепел. Огненным цветком расцвела Колаксаева Чаша. Снова взметнулось пламя над Секирой и Плугом. Ещё сильнее хлынул поток чар из Экзампея. И треснул невидимый щит, воздвигнутый Валентом. Молния из пасти змея ударила в грудь Фарзою, прожигая насквозь железный панцирь. Царь упал, широко раскинув руки, по-прежнему крепко сжимавшие меч и акинак.

Валент молниеносно осознал: ещё несколько мгновений, и от него, великого мага, не останется даже обгорелых костей. «Выноси меня!» — приказал он демону. Став телесным, демон обхватил хозяина лапами и со всех ног помчался к выходу, отчаянно призывая Люцифера.

Вырвавшийся из пещеры вихрь разбросал воинов, но волколаки, мигом почуявшие, в чём дело, стаей бросились на беса и чернокнижника. Оставив в зубах оборотней куски своих икр и клочки чёрного с серебром плаща своего господина, Мовшаэль взмыл в воздух. Несколько стрел попали в беса, из них, на его счастье, ни одной заговорённой. К вящей досаде Валента, его дракон, дожидавшийся в лесу на Таволжаном, ввязался вместе с сородичами в драку на острове. Пришлось заклятиями укрощать глупую тварь, чтобы оседлать её.

Что произошло в пещере, первыми поняли волхвы. Не спрашивая никого, Лютица разрубила священной секирой колдовские оковы Ардагаста и Вышаты. Увидев это, Инисмей понял: отца больше нет. Если царь росов мог освободиться столь легко — значит, не хотел этого делать вопреки воле Фарзоя, не хотел становиться изгоем и мятежником. Непокорный рос заботился о царстве больше, чем его гордый и властный повелитель. Царевич сделал давно стоявшему наготове дружиннику знак — вернуть Ардагасту и Ларишке их оружие. Русальцы дружно выкрикнули: «Слава!»

Вышата, к которому теперь вернулась острота духовного зрения, громко закричал:

   — Уходите все со льда! Поднимаются отродья Змея Глубин!

Лёд вокруг всего острова оглушительно затрещал, превращаясь в хаос больших и малых обломков. Не успевшие отойти на берег всадники проваливались в воду. Одних тянули на дно тяжёлые доспехи, других хватали огромные клешни, щупальца, зубастые пасти. Из ледяного крошева всплывали и устремлялись на берег громадные змеи, раки, скорпионы, ещё какие-то невиданные мерзкие твари. За ними спешили толпами черти днепровских порогов — чёрные, волосатые, с перепончатыми когтистыми лапами. Прямо напротив пещеры из воды поднялись семь змей с волчьими головами и клыкастыми пастями. Следом показалось громадное чешуйчатое тело, которому и принадлежали семь голов. Вдоль хребта торчал могучий гребень.

Строй всадников перед пещерой ощетинился копьями. Из семи глоток вырвалось злобное шипение, затем — синие молнии. Несколько всадников упало с коней.

   — Расступитесь! Дорогу русальцам! — приказал Ардагаст.

Конный строй раздался. Теперь вход в пещеру защищали лишь двенадцать Даждьбожьих воинов. Вышата в маске льва снова встал среди них. Русальцы вытянули вперёд жезлы — и посреди реки на пути у семиглавого змея встала стена огня, в которой гасли синие молнии. Вода в Днепре закипела, отгоняя яростно ревущее чудовище. Вдруг из пещеры раздался ответный рёв и вой. Теперь расступились и русальцы. Из-под земли, вздымая могучий ветер, вылетел трёхглавый златоогненный змей. Оглушительно ревя и шипя, два змея принялись осыпать друг друга молниями.

Рождественская ночь обратилась в ад. Спасаясь от кипящей воды, черти и чудовища ещё яростнее устремились на берег. «Не настал ли Рагнарёк, последняя битва богов и их воинов с чудовищами?» — думал Сигвульф. Сверху на людей бросались летающие черти и драконы. Росы, аланы, роксоланы плечом к плечу защищали Священный остров, в недрах которого таилось огненное сердце Скифии. Рядом бились Андак и Сагдев, думая об одном: не уступить в мужестве недавнему сопернику — Ардагасту. Встав в полный рост, крушил водяную нечисть дубовым стволом Шишок. Сииртя Хаторо орудовал теперь длинным копьём так же ловко, как гарпуном. Амазонки метко сбивали стрелами чертей-летунов.

В далёком Суботове знатные росы, севшие было в царском доме за праздничный стол, по зову Авхафарна вышли на улицу и узрели в небе видение: гибель царя в бою со змеем, а потом — битву двух змеев. И то же видели в эту ночь в Мадирканде.

Наконец полчища Змея Глубин не выдержали и устремились обратно в пучины. Скрылся с бессильно повисшими четырьмя головами семиглавый змей. Лёд снова сковал поверхность реки, сделав добычей волков тела вмерзших в него тварей. Валент, покружив на драконе над островом, улетел прочь ещё до окончания битвы. Молнии летели и в него, главное же — солнечное пламя так и не вырвалось из пещеры. Увы, скифская солнечная магия оказалась гораздо сильнее, чем полагали маги Братства Высшего Света.