Арбатская повесть - [14]

Адмиралы вышли на перрон поразмяться.

— Смотрите, — удивленно воскликнул Крылов, показывая Яковлеву на состав, стоящий напротив. — Севастопольский скорый!

— Давно, братец, прибыли? — спросил Яковлев стоящего на перроне у севастопольского состава проводника.

— За минуту до вас, ваше превосходительство…

Перрон гудел, как улей. Кто-то кого-то встречал. Кто-то ругался. Сновали носильщики, нагруженные тяжелыми чемоданами.

До адмиралов донесся вдруг разговор:

— А ты знаешь, в Севастополе «Мария» взорвалась.

— Как взорвалась?

— Опрокинулась и затонула.

— Не может быть!

Оглянувшись, Крылов увидел, что беседовали пожилой моряк капитан 2-го ранга и господин в котелке. Моряк тронул господина за рукав, кивая в сторону Крылова и Яковлева:

— Да вы посмотрите… Адмиралы едут следствие производить…

Крылов вздрогнул… Новость ошеломила его. Хотелось подойти к моряку, расспросить обо всем подробно. Но как он будет перед этим моряком выглядеть? Ничего себе — едет из Петербурга «высшее начальство» и понятия не имеет, зачем едет. Красивенькая ситуация!..

Адмирал Яковлев, кажется, думал о том же самом.

Войдя в салон-вагон, он долго молчал, потом взорвался:

— Кажется, наших штабных мастодонтов в Петербурге только могила исправит! Это от людей, по долгу службы облеченных доверием, скрывают то, что известно всем и каждому и о чем вслух болтают все на вокзалах. Черт знает что такое!..

— «Совершенно секретно», — зло поддержал его Крылов. — «Совершенно секретно»… Как и все в нашей богоспасаемой монархии.

Утром поезд вырвался на Бельбекскую долину. Не успели члены Комиссии позавтракать, как железнодорожное полотно начало подниматься на Мекензиевы горы. Свет за окном внезапно сменялся темнотой — состав проходил туннели.

Крылов машинально считал их, пока не показались Инкерманская долина, развалины средневековой крепости Каламиты, Суздальская гора и, наконец, живописный берег Северной бухты.

Выходя из салон-вагона на севастопольском вокзале, Крылов взглянул на часы. Ровно десять.

На перроне Комиссию встречал начальник штаба Черноморского флота.

Озабоченно поприветствовав прибывших, он сухо сообщил:

— Командующий флотом вице-адмирал Колчак просил передать свои извинения, что не может вас лично встретить… У нас здесь такие дела! — начальник штаба развел руками. — Впрочем, сами увидите…

— «Мария»? — бросил Крылов.

— Вам уже известно?..

— Только сам факт. Подробности — нет.

— Сейчас все узнаете. Командующий ждет вас на флагманском корабле «Георгий Победоносец»…

Александр Васильевич Колчак, когда члены Комиссии переступили комингс роскошной каюты «Победоносца», нервно расхаживал по каюте. Честно говоря, он еще не знал, кого видеть в этих прибывших из столицы господах — друзей, союзников или врагов. Может быть, поэтому рукопожатие вышло довольно официальным, без свойственных, принятых в высших сферах флота, прославленных теплоты и гостеприимства.

Крылов встречался с Колчаком и ранее, но сейчас исподволь с интересом наблюдал за ним. Вице-адмирал только недавно принял флот и, это было видно, заметно нервничал. Хотя кому приятно расхлебывать такую кашу!

Тонкое, осунувшееся лицо. Холодный и подозрительный взгляд. Что он мечется? Что скрывает? Боится, что Комиссия обнаружит на флоте то, что совсем не обязательно знать господам из Главного штаба? В конце концов в каком хозяйстве, тем более таком, как огромный, раскиданный по всему Черноморью флот, нельзя найти при желании промахов и просчетов. Завистников же у Колчака хватало. А тут еще на его голову эта история с «Марией».

Пригласив прибывших сесть, Колчак, казалось, раздумывал: с чего начать разговор?

— В принципе о нашей трагедии вам известно…

— Извините, Александр Васильевич, не только неизвестно, но и… Одним словом, мы узнали о случившемся от встречных людей на московском вокзале, — перебил Колчака Яковлев. — Нечего сказать — «Совершенно секретно»! Кажется, под таким грифом, Алексей Николаевич, мы получили пакеты с уведомлением о поездке?

— Какое это имеет сейчас значение, — буркнул Крылов.

Колчак поморщился:

— Алексей Николаевич прав… Никакого значения, по крайней мере здесь, это действительно не имеет. «Мария» взорвалась на виду у всего Севастополя… Прошу, господа, со всеми просьбами обращаться ко мне в любое время дня и ночи. Мною дано указание, чтобы к вам немедленно направлялись все, кого вы сочтете необходимым вызвать. Думаю, что для успеха дела вам нужно осмотреть и линкор «Екатерина Великая». Это — однотипный с «Марией» корабль… А в подробностях все это выглядело так…

Члены Комиссии не выходили из каюты Колчака более трех часов.

Многие из адмиралов хорошо знали историю корабля. И никто из них не мог предположить, что она окажется такой короткой.

5. «И ВЕЛИКА БЫЛА СКОРБЬ НАША…»

В Адмиралтейском соборе города Николаева — гнетуще-торжественная тишина, и мощный бас отца Иннокентия, уже стареющего, но не растерявшего былое молодечество мужчины, эхом бьется под высокими куполами:

И велика была скорбь наша!..

И сердце невыносимой болью уязвлено!..

В первых рядах почетной публики стоит, скорбно склонив голову, один из отцов города — Хрисанф Михайлович Матвеев.