Арбалетчики госпожи Иветты - [16]
Это был в ее жизни самый счастливый день. Они бродили извилистыми улочками, катались на каруселях в парке, ели на набережной жареную рыбу; лазили по каким-то обрывам, поросшим бурьяном и молодой крапивой. Среди бурьяна попадались остатки белых каменных стен, вросшие в землю каменные ядра. Юрка объяснил, что это старинные бастионы. Поскользнувшись на припрятанном в траву ручейке, Тошка поехала вниз на пятой точке. Она взвизгнула не от страха, а от неожиданности. Юрка поймал ее за руку. Случайно скользнув ладонью по волосам и запнувшись за край воротничка.
— Что это? — он внимательно заглянул Тошке в глаза. А она честно забыла и про больную шею, и про издевательскую компанию. Опять очень захотелось плакать.
Юрка заставил ее сесть на плоскую прогретую солнцем плинфу под обломком стены. Пахло пыльцой, из травы выглядывали одуванчики. Выше по обрыву полукружия бастиона тонули в шиповнике и сирени. Тошка поскребла свежую царапину на колене. И расплакалась всерьез. Слушая сбивчивую повесть о сказке, поезде и сне, в котором в Тошку стреляли из арбалета, Юрка разматывал шарфик и шнуровку на воротничке. Бросил все это в траву и подержал ладонь у Тошкиной шеи.
— Вот что, — сказал он серьезно. — Ты обопрись спиной о стенку посильнее. И вот тут руками возьмись. — Он вытер слезу с Тошкиной щеки. Ладонь царапнула бугорками мозолей. — Глаза закрой, если страшно, и потерпи. Я быстро.
Тошка, как добрая дурочка, закрыла глаза. Вцепилась в камень. И потеряла сознание от боли.
Она сперва не поняла, что гладит ее по лицу: Юркина ладонь или теплые солнечные лучи. В шее словно чего-то не хватало, а горло залило вязким. Тошка сглотнула.
— Полежи еще.
По лицу скользнула легкая тень. Как от пролетающей птицы. Тошка открыла глаза. Юрка наклонялся над ней, свитера на нем не было, кожа была загорелой и исцарапанной, словно он каждый день воевал с кошками. Свитер оказался у Тошки под головой. Тошка резко села, и голова закружилась. Она увидела кровь на Юркиной руке и отброшенный в траву арбалетный болт. Юрка не дал ей упасть.
— Тут часто такие попадаются, оцарапался, — он пяткой оттолкнул болт в бурьян. — Надевай свитер и пойдем.
Тошка взялась за шею. Шея опять была замотана шарфиком, но уже не болела, ни чуточки. Только на языке мешал противный соленый вкус.
— Пить.
Он помог Тошке дойти до ручейка и поил с ладони, потому что когда она пробовала нагибаться, голова кружилась. В свитере было жарко, и только потом, когда пришлось лезть через шиповник, она оценила Юркину предусмотрительность.
10.
Цепкие, как крючки, глаза, вытащили на поверхность и стали, словно тухлую рыбу, брезгливо выворачивать и рассматривать Элины мысли, радости, желания. А когда отпустили, девушка покорно и беспомощно пошла на дно.
— Ст-тару-ха!… - выдавила она через кашель и плач.
— Если напилась — не плавай, — жестко сказал Максим.
Но была же старуха! Пялилась совиными зенками, прихлебывала кофе на бортике. Погружаясь в омерзительно солоноватую воду, Эля еще увидела, как старуха уходит, покачивая спиной в старческих пятнах, постукивая острием зонтика по мраморным плитам вестибюля. Эля вспомнила, откуда знает ее, и сотряслась в очередном приступе рвоты. Именно такая старушенция — раскрашенная гипсовая статуя — стояла на лестничной площадке Веронской Роты. Или почти такая же. На лестнице она была одетой. Эля вывернулась из рук своих многочисленных спасителей, метнулась по коридору, пятная водой вишневую ковровую дорожку.
— Э-эй, госпожа! — закричала она, видя удаляющуюся за угол противную спину. Задыхаясь, забежала за поворот. Там никого не было. Так что, померещилось от испуга и недостатка воздуха? Вытирая слезы и рот, пробуя отжать насквозь мокрую гриву, побрела девушка в свою комнату. И застыла на пороге. В стойке прихожей стоял фиолетовый зонтик. А сама старуха почивала в кресле, брезгливо отодвинув блестящее платьице, заботливо выглаженное для вечерней прогулки по столице.
— Милочка, — сказала она, наворачивая на палец седой локон. — Ваша истерика в бассейне была просто безобразна. А ваша подруга, эта, как ее, Сэлли, вульгарна. Я ожидала большего.
У Эли дрогнули губы.
— Что вы здесь делаете? Я… закричу.
— Какой пафос! — бабка резко махнула рукой, сбив со стола статуэтку, что убедительно доказывало материальность явления. — Напоминает ваше сочинение, не находите? Заприте дверь!
Эля повиновалась.
— И оденьтесь. Только не это… — старуха подцепила парадное платьице ногтями, откинула, как испачканную половую тряпку. По своей наглости не учитывая факт, что сама сидит в одних (правда, сухих) трусиках в чужой комнате, вовсе не блистая красотой.
— Не копайтесь! У моей племянницы тоже не было вкуса, и она плохо кончила.
— Н-но… — пробормотала Эля.
— И скоренько смойте краску, девушке в ваши годы приличествует скромность.
Старуха побарабанила пальцами по столу в нетерпении, пока Эля трясущимися руками исполняла ее приказания. Надо было закричать, отпереть дверь, выскочить, позвать на помощь. Где-то здесь обретается наставница Герд…
— Садитесь и слушайте.
Старуха прошлась по комнате, твердо утыкая в ковер каблуки своих лаковых допотопных туфель.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
Покончив жизнь самоубийством, Лялька попадает в странную библиотеку…
Это история о звездолете, провалившемся в червоточину и нашедшем обитаемую планету. О конфликте между цивилизациями. О попытках вернуться домой. О постоянном моральном и этическом выборе. А еще о добре и зле. Которые существуют неразрывно, и каждый выбор приводит к целому вееру последствий, за которые приходится нести ответственность.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Проснуться в чужом мире. И нет ни воспоминаний, ни даже собственного имени. Потеряться между мирами, настоящим, жестоким и другим, что является по ночам обрывками чужой жизни. Найти себя, обрести собственное лицо, что как тысяча масок, не сломаться под ударами судьбы. Это история о приключениях, жадности, дружбе и предательстве. О бессильных магах и силе человеческой души. О любви к самому главному — жизни.
Ну почему именно в этом году, как раз когда мне выпал жребий невесту дракона изображать, он решил-таки, что девушка ему в хозяйстве очень даже сгодится? Двести лет не нужна была, а теперь вдруг понадобилась. И унёс, да… Правда, версию с невестой высмеял, сказал, что моя забота – корову доить и детей его нянчить. А как их нянчить-то, они ж сами, поди, больше, чем та корова будут? Ладно, долетим – посмотрим… Предупреждение: Это сказка. Добрая и жизнеутверждающая. Если кто-то хочет много экшена и эротики – вам не сюда.